Когда-то Марина Цветаева написала такие строки:
«Ни с теми, ни с этими, ни с третьими, ни с сотыми… ни с кем, одна, всю жизнь, без книг,  без читателей… без круга, без среды, без всякой защиты… хуже чем собака, а зато, а зато – все».

«Всё»… Имеется в виду, очевидно, дар духовного вникновения в мир, духовного постижения мира, способность слышать горнее и поэтически выражать духовную сущность бытия. Мы знаем, что Цветаева всю жизнь страдала.

В 80-х годах другая поэтесса, Белла Ахмадулина, жившая вполне хорошо, спокойно и богато, прочитав эти строки, обратилась к Небу с такой молитвой: «Я Тебя не знаю, кто Ты – Бог? Высшая сила? Вселенский разум? Но прошу Тебя – дай мне всё!». И она уверяет, что тотчас услышала в сердце своём ответ:  «А за что тебе всё???».

По мысли сербского святого Иустинa, «благодать отмеряется человеку по мере труда».
И монах – это тот человек, который готов на тяжелейший труд ради того, чтобы по-настоящему жить Богом.

Поэтому монашеская жизнь хоть и трудна, но самими монахами определяется как радость.

Святой Варсонофий Оптинский: «Монашество есть блаженство».
Из нашего мира уходит желание и умение жить подвигом, терпеть ради преображения, исцеления отношений и себя самого, быть готовым умереть за то, что решилось полюбить сердце. И хотя многие ещё согласятся с Конфуцием, что «умереть от голода – небольшое дело, а утратить мораль – большое», но на практике мало кто будет готов умереть от голода ради того, чтобы всё совершить правильно и праведно. А ведь наша жизнь имеет цену, только когда нам есть за что умирать, чему отдавать себя. Этим чем-то не может быть никакой отдельно взятый человек – этого слишком мало для всеобъемлющего, вселенского измерения каждого из нас. Но актуализировать родство к человеческому роду, быть всем для всех или хотя бы попытаться так жить – вот это труд, достойный человеческого величия.

Путь к себе настоящему, путь к другим, путь к Богу – это триединый путь. Человек идёт этим путём только по мере жертвы. Насколько он отдаёт себя, настолько подлинное бытие совершается в нём. И если стать святым действительно сложно, то быть героем должно быть естественно для христианина. Герой героичен именно тем, что не живёт для себя. Ему не нужно ни самоутверждение, ни положение, ни власть, ни деньги, ни комфорт, ни удовольствие, но только свет в сердцах тех, кто любимы им. Герой даже не думает, куда Бог поместит его после смерти – он всецело доверяет решению Христову и волнуется только о том, как бы больше, вернее и чище послужить тому Богу, который дорог герою. Дорог не ради наград, сам герой может вести жизнь, с точки зрения всех других, очень трудную. Но он никогда не ропщет, ибо ищет не покоя телесного, а желает всех и каждого вобрать в своё сердце, чтоб его «я люблю» было чистым и верным и в полной мере являло измученному миру Христа.

Христианин может не стать святым, но он не может не быть подвижником. Монашество – путь постоянного подвига, когда человек старается исполнять одни только заповеди Христовы во всяком времени, месте и деле.
Христианство сразу провозгласило себя религией аскетической… Аскетизм в христианстве не есть удел немногих избранных, но непременное и необходимое условие подлинно христианского жития, поскольку каждый христианин должен быть подвижником и аскетом.

П. Пономарёв «Догматические основы христианского аскетизма»: «Что действительно в первые три века христианства аскетизм был известен членам церкви Христовой как один из существенных подвигов, проходя который они тем самым более осуществляли заповеди Христа, – в этом нет никакого сомнения. Учёные разных направлений, исследующие жизнь первенствующих христиан вплоть до эдикта императора Константина Великого, все единогласно говорят о существовании у них аскетизма».

История возникновения монашества:
Рассмотрим это на таком важном примере, как описание причин зарождения монашества. У И. Мейендорфа, А. Дворкина и А. Шмемана причина такова – после подписания Константином с Лицинием в 313 году Миланского эдикта, в котором разрешалось христианство, язычники во множестве хлынули в Церковь (духовной же жизнью из них почти никто не жил), и те, кто хотел угодить Богу и был против обмирщения Церкви, становились монахами.

Но совсем иной взгляд на происхождение монашества современного профессора МДА А. Сидорова. Он, приводя множество фактов, обращает наше внимание на тот факт, что монашество появилось раньше миланского эдикта и вырастает ещё из ветхозаветного назорейства. Преподобный Антоний, оформивший монашество как образ жительства, родился в 253 году и в 20 лет стал монахом, живя под руководством опытного старца. То есть такая форма жизни была ещё до Антония.

А. Сидоров: «Монашество не вдруг и не сразу появилось на сцене всемирной истории, оно не было duesexmachine, ибо на протяжении более двух столетий зрело в лоне Церкви в виде того, что условно можно назвать древнехристианским аскетизмом».

Монашество появилось и в тех странах, которые не имели никакого отношения к Византийской империи: Сирии, Ирландии, Галлии.

П. С. Казанский: «Быстрое распространение иночества в то время, когда вера христианская сделалась господствующей в Римской империи и прекратились гонения за веру, показывает, что благочестивая ревность христиан к сей жизни только стеснялась в своём обнаружении временами гонений и, получив свободу, стремится обнаружиться во всей силе».
Итак, аскетическая жизнь соприродна Церкви и совечна ей.

Святой Иустин Философ (100–165 гг.): «И есть много мужчин и женщин, лет шестидесяти и семидесяти, которые из девства сделались учениками Христовыми, живут в девстве, и я готов указать таких из всякого народа».

Тертуллиан (155–220 гг.): «Сколько людей посвятило себя целомудрию сразу после крещения! Сколько супругов с обоюдного согласия отказались от плотского общения, став добровольными скопцами ради Царства Небесного».

Ориген (185–254 гг.) прямо говорит о существовании в Церкви его времени вдов и воздерживающихся как особой группы христиан, посвящающих себя целиком аскетическому служению Богу.
Святой Антоний Великий (251–356 гг.) пришел учиться к старцу-отшельнику, живущему недалеко от селения. Этот старец обитал там с юности. Антоний также ходил ко многим известным подвижникам того времени и учился у них духовной жизни.

С. Смирнов «Духовный отец в древней восточной церкви»: «Преподобный Антоний уже имел старцев-руководителей».

Мы видим, что общий настрой жизни первых христиан был аскетическим. Они боролись со своим ветхим человеком ради того, чтобы в них просияла икона их самих.

При этом каждый выбирал тот путь, которому более всего соответствовал, которого желало его сердце. Кто-то вступал в брак и жил аскетически, имея детей. Кто-то, вступая в брак, жил с супругом или супругой как брат с сестрой. Кто-то жил в девстве вне брака, но при этом учился всех любить. Например – святая мученица Татьяна, которая была диакониссой, то есть служила бедным и больным. Постепенно путь безбрачия исторически трансформировался в те формы, которые и стали монашеством, нынче существующем в Церкви.

М. Скабалланович: «Монашество в Церкви появилось гораздо раньше IV века».

И по Промыслу Божию, когда язычники во множестве пришли в Церковь, они по всему миру встречали великих подвижников монахов и учились у них православной духовной жизни. Конечно, мы должны знать, что не только среди монахов было тогда (как и сейчас) в Церкви множество подвижников и подвижниц.

Некоторое время монашество существовало в форме отшельничества. Хотя, конечно, сравнительно скоро появилась идея общежительного монастыря. В современные формы монашество оформил святой Василий Великий, который особенно отстаивал идею общежительной монастырской жизни. Он считал, что отшельничество не так полезно по той причине, что отшельнику некому служить любовью. А любой христианин должен жить для других и служить другим. В общежитии это легко сделать.

Святой Василий Великий рассматривал монашество не как некую элиту, стоящую над Церковью несовершенных и несколько особняком от неё, но как осуществление церковного идеала христианского совершенства тем путём, который в принципе доступен любому верующему. Он учил, что нет и принципиально не может быть особой этики для монахов и для мирян.

Святой Василий Великий: «Разве не для вступивших в браки написаны Евангелия?». 
Святой Василий Великий пишет известные нравственные правила не как монашескую этику, но как этику всех христиан вообще. Святой лично знал многих подвижников, и девствующих и женатых. Ко вторым можно отнести его мать – святую Эмилию, брата – святого Григория Нисского (которого VII Вселенский Собор назовёт «Отцом отцов»).

В 22-м послании, представляющим собой аскетический трактат «О совершенстве жизни монашеской», святой Василий говорит о христианском, а не некоем особом монашеском совершенстве: «Христианину следует иметь помыслы, достойные небесного призвания, и жить достойно Евангелию Христову».

Уже в XX веке праведный митрополит Антоний Сурожский скажет, что все мы должны жить так, чтобы, если Евангелия будут утеряны, другие люди смогли бы написать их, глядя на наши лица.
«Нравственные правила» святого Василия Великого не есть монашеский устав в собственном смысле слова. Это сборник аскетических произведений, первоначально называющийся «Аскетикон».

В монашестве были течения, которые не слишком серьёзно относились к необходимости Таинств. Святые отцы, напротив, говорили о необходимости участия в Таинствах.

Отшельники, жившие далеко от храма, и иноки, отправлявшиеся в путешествие, брали с собой причастие.

Святой Василий Великий: «Все проходящие монашескую жизнь в пустынях, где нет священников, имеют причастие дома и принимают его своими руками. А в Александрии и Египте даже из мирян почти каждый имеет дома у себя причастие».

Это замечание важно для нас, потому что, по мысли отцов, только своими силами не стать праведником. Праведность благодатная обретается в синергии,  сотворчестве Бога и человека.

Артем Перлик