«Папа, ты жив, мы ведь тебя похоронили?» – «Конечно, жив». Памяти Бориса Волынского

В мире есть много мест, за которыми прячется тайна. Она завораживает, когда понимаешь, что там, как в шкатулке, спрятана история.

Борис Волынский

На кладбище солнце садится,
Усталые стелет лучи,
Пичуга в лучах золотится
Огнем поминальной свечи.

Еще не объятые мраком,
Опрятны всегда и чисты,
Стоят обелиски – под мрамор,
Из трубок – сварные кресты.

Вдали от болезней и пенсий
Лети, наше время, лети,
Обманывай бравурной песней
О том, что вся жизнь впереди.

А солнце, предчувствуя  близкий
Уход, истерично почти
Цепляется за обелиски,
Как ногти, срывая лучи.
                                Павел Баулин


В мире есть много мест, за которыми прячется тайна. Она завораживает, когда понимаешь, что там, как в шкатулке, спрятана история. Взяв в руки старую солдатскую флягу с дырой от пробитой пули, понимаешь, что в ее памяти записана история. Флягу нельзя услышать, ее можно только слегка прочувствовать, держа в руках и понимая – она многое видала на своем веку.

Когда я иду по кладбищу, то, всматриваясь в лица людей, глаза которых смотрят на меня из фотографий на обелисках, осознаю, что за каждым холмиком запечатана книга с тайной человеческой судьбы. А кладбище – это огромная библиотека непрочитанных историй, каждая из них – чудо.

Если бы я оказался ранним осенним утром 2000 года на старом английском мемориальном кладбище «Кенсел Грин», я бы увидел среди вековых угрюмых склепов красивую девушку. Это Поля Волынская. Она стоит возле свежей могилы своего отца. Надпись на надгробии: «Волынский Борис Владимирович» (7.08.1951 – 23.08.2000).

Она плакала и молилась о своем любимом папе. Вдруг откуда-то в пасмурный день появился свет. Поля подняла глаза, как она мне об этом сама рассказала, и увидела сразу за могилой возле креста как бы из воздуха вырастающую огромную фигуру Ангела. Свет, исходивший от него, был в сотни раз сильнее солнечного, но при этом не жег глаза. Внутри себя Полина услышала его голос: «Не бойся, я Ангел твоего отца. Я его провел. Ему не было страшно. У него все хорошо». Далее девушка увидела своеобразный взмах огромных крыльев, и Ангел исчез, а на сердце осталась Пасха.

Полина Волынская

Можно и нужно с осторожностью относиться к подобным явлениям другого мира, но то чувство мира, тишины и покоя с умилением, которое росой выпало на ее сердце, не оставляло сомнения, что это явление Ангела было из Мира Света.

Когда я впервые познакомился с Борисом Волынским, меня поразил его удивительный талант общения. Было в нем что-то благородное, перед чем благоговеешь. Он уважал человека, безусловно, априори и был тактичен с каждым собеседником, независимо от его социального статуса. С уборщицей и послом, дворником и министром он разговаривал уважительно. Все, кто пересекались с Борисом, выносили из общения с ним ощущение встречи с очень светлой личностью. Узнав о смерти Бориса, посол одной из африканских стран зарыдал прямо в телефонную трубку и произнес: «Нет, этого не может быть, такие люди должны жить и украшать своей жизнью этот грязный мир».

Утверждение, что Борис делал добро людям, было бы неправильным. Для него это не являлось каким-то актом делания, нет, это, скорее, походило на дыхание, естественный процесс. Пригласить оборванного подростка, просящего у него милостыню, отобедать с собой в ресторане для него было так же естественно, как подарить жене цветы. Борис понимал: дай этому мальчику деньги – он использует их во вред себе, а пища – это реальная польза для его здоровья. 

Чего он не любил, так это благодарности, и делал все возможное, чтобы помочь людям посредством кого-то, в основном жены: «Возьми и отнеси, пойди и отдай». Сам же оставался всегда в тени. Свою дочь с детства учил: «Никогда не говори НЕТ, если к тебе обращаются с просьбой. НЕТ ты всегда успеешь сказать, а приложи усилия, чтобы было ДА».

Это свойство доброделания Борис сохранил даже тогда, когда умирал, притом мучительно больно. Диагноз – рак поджелудочной железы – поставили не сразу, хотя что-то ему подсказывало о близком конце. До болезни он не раз повторял жене: «Люда, помни, на завтра нам Бог жизни не обещал, живи сегодняшним днем». Первые обследования в больнице не дали четких диагнозов. Пока Бориса обследовали, он каким-то образом успел пообщаться со  слесарем больницы, который пожаловался ему на свои проблемы с женой: она после инсульта тянет ногу, рука не работает, а пройти реабилитацию не на что. Борис, чтобы не дай Бог не обидеть людей, попросил свою жену, чтобы та, посоветовавшись с врачом, закупила необходимые лекарства и оплатила пребывание в стационаре для этой больной женщины.

Борис Волынский

Картина жизни человека складывается из пазлов, очень мелких деталей.  Все эти мелочи жизни Бориса как бы сами собой выкладывались из мозаики любви к Богу и людям. Даже когда ему приходилось слушать в свой адрес непристойности, он уходил, только выслушав все до конца. Это был чистый и честный человек. Хотя его часто обманывали недобросовестные партнеры, он не ожесточался, а принимал все как попущение Божие за свои провинности. И большим грехом считал осуждение людей, всегда пытаясь понять природу поступка и стараясь оправдать человека. Поэтому и пришел к православию. Осознанно, уже в зрелом возрасте. Именно эта вера гармонировала с внутренним устроением его души. Она наиболее полно выражала стремления его сердца.

Во время операции в одной из дорогостоящих клиник Англии, где к тому времени уже жила его дочь, хирург допустил непоправимую ошибку. Полина намеревалась подать в суд и наказать врача. Борис, придя в себя после нескольких суток реанимации и узнав о случившемся, строжайшим образом запретил дочери это делать: «Если бы Бог не попустил, этого бы не случилось». Когда виновный врач зашел к нему, Борис первым протянул ему руку для приветствия. Потом не раз повторял дочери: «Пойми, ведь он хороший врач. Ни один медик не хочет принести своему пациенту вред. Если так случилось, значит на то была воля Господа. Не надо наказывать этого человека».

Мама с дочкой любили отца каждой клеточкой души. Несмотря ни на что, они продолжали молиться о чуде его выздоровления. Как-то забывшись в коротком сне у кровати отца, Полина увидела поезд, несущийся на огромной скорости. Сверху лежал умирающий отец. Потом девушка увидела его лицо с измученными глазами, и он попросил: «Ну отпустите меня… отпустите».

Случилось так, что перед смертью Бориса его жена вышла на несколько минут из палаты. У постели осталась дочь. Казалось, он только и ждал этого момента. Стал тяжело и глубоко дышать. Полина поняла: папа умирает. Вот и последний вздох… Нет, этого не может быть! Девушка стала кричать на всю больницу: «Папа, дыши, дыши, папа…» Вдруг кто-то прикрыл ей рот, и она увидела, как что-то светлое промелькнуло возле. А в ее душе разлилось чувство небесной радости и глубокой внутренней тишины и мира. «Посмотри, как мне хорошо», – услышала она внутри себя…

…Панихиду по Борису служил митрополит Антоний Сурожский, книги которого упокоенный так любил читать. Увидев во сне своего отца веселым и радостным, Полина спросила: «Папа, ты разве жив, мы ведь тебя похоронили?» «Конечно, жив», – ответил отец. «А когда мы с тобой встретимся?» – «О, ты не спеши,  у нас с тобой еще все впереди».

Кладбище Kensal-Green

Что я могу сказать об  этом человеке? Творил ли подвиги аскетизма, молился ночами, строго постился? Нет, этого не было. Был ли безгрешным человеком? Тоже нет, грешил, но и каялся, причащался. Безусловно, верил в Бога и старался жить по заповедям. Это правда. Я верю, что он спасен.

Однажды я вспомнил, что Борис обещал мне помочь в одном важном для меня деле, но не успел. Я только подумал об этом и даже никому не говорил об этой мысли, как сразу же позвонила его дочь и исполнила то, что обещал отец. Хотя я знаю, что он с ней на эту тему вовсе не разговаривал. Борис всегда был человеком слова и даже с того света он выполнил свое обещание…

Протоиерей Игорь Рябко

Социальные комментарии Cackle