Радонеж

Беда в том, что верный путь к несчастью преподается в нашей культуре как-то что-то самой собой разумеющееся.

Недавно я наткнулся на публикацию о высказываниях певца Стаса Пьехи о том, что классический брак изжил себя, поскольку ответственность и отсутствие свободы в нем толкают мужчин на ложь и измены. Он говорит о том, что «ему гораздо ближе гостевая модель, когда мужчина и женщина живут порознь, каждый в своем жилище, и видятся лишь изредка, когда этого хочется двоим», в то время как «в классическом браке, где муж и жена проживают под одной крышей, на мужчине оказывается большой груз ответственности».

Что же, он озвучивает идею, которая не просто носится в воздухе — она проповедуется на каждом углу как что-то вполне очевидное. Хуже того, она отражает определенную атмосферу, в которой «мне хочется» является само собой разумеющимся абсолютом.

Но эта идея — и весь связанный с ней комплекс представлений — не может принести ни отдельным людям, ни обществу в целом, ничего, кроме несчастья.

«Гостевой брак» подобен сухой воде — это противоречие в определениях. «Гость» это человек, с которым приятно провести какое-то время за вкусной едой и разговорами, но с которым нас мало что связывает. Он «как чужой в этой земле, как прохожий, который зашел переночевать» (Иер.14:8). «Гостями» называют постояльцев в гостинице или посетителей в кафе — людей, с которыми обойдутся любезно (в обмен на оплату счетов) и забудут.

За истекшие десятилетия уровень жизни в стране сильно вырос — он вырос во всем мире, но тем из нас, кто застал еще очереди позднего СССР и нищету девяностых, это особенно бросается в глаза. Мы живем в условиях рыночной экономики, когда различные поставщики товаров и услуг состязаются за право удовлетворить наши потребности. С одной стороны, это правильно — нет ничего хорошего в скудости и дефиците. С другой — это формирует определенные отношение к жизни — все, чего мы хотим, должно доставляться нам быстро и с минимумом усилий.

Реклама убеждает людей, что те или иные покупки — товары или поездки на курорты — сделают их счастливыми. Множество психологов — профессионалов и любителей — продвигают тот же подход к тому, что называется «отношениями», связями между мужчинами и женщинами, которые не предполагают ни глубокой эмоциональной привязанности (которая делает человека уязвимым) ни обязательств (которые ограничивают его возможности).

Брак представляется как что-то чрезвычайно трудозатратное — ты делаешь огромные вложения, и при этом рискованное — ты можешь их потерять, если другой человек тебя предаст. Впрочем, даже не предаст — предполагается, что каждый имеет полное право покинуть отношения, которые перестали его устраивать.

Представление о трудности брака отчасти верно. Разделять жизнь с другим человеком всегда очень трудно — у двух грешных людей всегда найдется миллион поводов для острого недовольства друг другом. Учиться жить вместе — огромный труд, причем это верно не только в отношении брака, но и других ситуаций, когда люди должны уживаться между собой — от монашеской общины до экипажа космического корабля.

Замечать других, видеть в них живых людей, на которых надо обращать внимание, чувства и потребности которых надо принимать в расчет — это тяжелый труд над собой, это упорное выкарабкивание из скользкого колодца своего эгоцентризма. Внимательно выслушать другого человека — это уже подвиг, который дается нелегко.

Этот тяжелый труд можно понести только в том случае, если люди уверены, что нести его стоит. У них есть соответствующая система ценностей и предпочтений. Если человеку — прямо или подсознательно — внушено, что цель жизни состоит в комфорте, он будет к такому труду не готов.

Он не сможет жить в браке — впрочем, к длительному космическому полету и вообще любой ситуации, в которой надо будет уживаться с другими людьми, он не будет готов.

Брак предполагает, что у вас нет своей жизни и своей зарплаты — вы принадлежите своей семье. У юных влюбленных это воспринимается с восторгом — «Я принадлежу возлюбленному моему, а возлюбленный мой - мне» (Песн.6:3), потом восторг неизбежно сходит — чтобы уступить место спокойной, глубокой и безоговорочной преданности. Как Апостол говорит о супружеском общении « Жена не властна над своим телом, но муж; равно и муж не властен над своим телом, но жена» (1Кор.7:4). Но это относится ко всем сторонам жизни в браке — вы больше не принадлежите себе.

Такая перспектива воспринимается многими современными людьми с ужасом. Принести в жертву (и приносить каждый день) свою свободу, свой комфорт, свое время и свои деньги ради того, чтобы из двух создать нечто новое, «одну плоть», семью, кажется чем-то нестерпимо пугающим и диаметрально противоположным тому культу эгоизма и комфорта, который проповедуется из каждого утюга.

Но счастье нельзя обрести, не идя на риск и жертвы — это известно давно и хорошо, и признается даже многими светскими психологами. Нельзя стать счастливым, ища себе счастья — счастье это всегда побочный эффект преданности чему-то большему, чем ты сам — вере, или семье, или делу. Чтобы обрести себя, надо перестать за себя цепляться, иначе не получится.

Ревниво оберегая свои права и свою автономию, можно только остаться инфантильным, незрелым и глубоко несчастным. Беда в том, что этот верный путь к несчастью преподается в нашей культуре как-то что-то самой собой разумеющееся.

Конечно, мы все склонны двигаться по пути наименьшего сопротивления, и выбирать комфорт сейчас, а не счастье в будущем. Мы все глубоко повреждены грехом, и склонны следовать по дороге на которой невозможно обрести счастья — но, по крайне мере, мы можем сохранять ясные представления о том, как правильно, и к чему мы должны стремиться.

Если маяк ясно горит среди бурной ночи — это не значит, что корабли не будут разбиваться. Но это значит, что у них есть, при доброй воле капитанов, возможность и не разбиться.

Таким маяком должно оставаться представление о браке — как о завете между мужчиной и женщиной, в котором люди безусловно и безоговорочно принадлежат другу другу — и детям, которые станут результатом их союза.

Сергей Худиев