Феномен академического монашества в КДА

Доклад епископа Белогородского Сильвестра на XXVII Международной конференции в Бозе.

С 4 по 6 сентября 2019 года в Спасо-Преображенском монастыре в Бозе (Италия) проходил XXVII Международный симпозиум по православной духовности, посвященный теме «Призваны к жизни во Христе». Участие в форуме приняли представители Киевских духовных школ. Во время заседания прозвучал доклад ректора Киевской духовной академии и семинарии епископа Белогородского Сильвестра. Ниже публикуется полный текст доклада.

 

Феномен академического монашества
в Киевской духовной академии в XIX – начале XXІ века:
связь с древней монашеской традицией
и уникальные специфические черты

Проблематика академического монашества

В XVII веке на территории современной Украины при Киевской братской школе возникает уникальный для Православия феномен «академического» или «ученого» монашества, феномен, неоднозначно воспринимавшийся и неоднозначно воспринимаемый по сей день.

Прежде рассмотрения феномена академического монашества в Киевской духовной академии в XIX – начале XXI века следует в общих чертах коснуться его проблематики. Ученые монахи по определению совмещают два рода жизни: 1) собственно монашеский и 2) собственно ученый. Сама возможность подобного совмещения, является дискуссионной и противоречивой. По мнению одних церковных писателей, подобное совмещение является отрицательным гибридом, по мнению других – совмещение не только возможно, но и даже необходимо для Церкви.

Одним из горячих критиков ученого монашества был протоиерей Георгий Флоровский[i]. Главные аргументы против академического монашества сводились к следующим тезисам:

1. Ученое монашество оторвано от живой монастырской традиции;

2. Оно является прямым путем к епископству, а потому – карьеризмом;

3. Оно занимается, в основном, административной деятельностью, а к идеалам науки относится теплохладно.

Современник прот. Георгия Флоровского архим. Киприан (Керн) был наоборот блестящим апологетом ученого монашества. В одном из своих докладов он выявляет онтологическую связь между ангелами и ученым монашеством[ii] и свидетельствует, что земным отражением ангельского чина является монашеский чин, которому Церковь недвусмысленно усвоила титул – «ангельский образ». Наиболее важной деятельностью монашествующих, по его мнению, является просвещение[iii]. «Наука, такой же подвиг, – пишет архим. Киприан (Керн), – просвещение такое же служение; это общее дело, что, выражаясь по-гречески, означает «литургия». Служители и строители церковной культуры ничем не меньше аскеты, подвижники, мученики чем рядовые священники, служащие Богу и людям и монахи, занимающиеся для своего спасения молитвою, и физическим трудом»[iv].

Академическое монашество в КДА в 1819-1830 гг.

После краткого экскурса, посвященного проблематике ученого монашества, можно перейти к непосредственному рассмотрению данного феномена в Киевской духовной академии (далее – КДА) в XIX – начале XXI века.

Период с 1819-1830 гг. является периодом становления новой, преобразованной КДА, после реформы 1808-1814 гг. Реформированная Академия была открыта в 1819 г. и ее первым ректором стал архим. Моисей (Богданов-Платонов-Антипов). Традиционно ректор являлся настоятелем Братского монастыря, а преподаватели-монахи входили в число его братии[v]. Благодаря тесной связи КДА с Братским монастырем ее стали считать самой «монашеской» из всех четырех академий[vi]. Следует отметить, что в первой половине XIX в. доминирующее количество преподавателей были монахами[vii].

Особенно важной и значимой для Академии была тесная связь с митрополитами Киевскими и Галицкими. В данный период такую тесную и добрую связь имел митр. Евгений (Болговитинов), – выдающийся представитель ученого монашества, историк и археолог. Следует отметить, что за период с 1819 по 1830 гг. сменилось 5 ректоров и 4 инспектора»[viii], что свидетельствует о высокой степени перемещения представителей ученого монашества по различным административным должностям[ix]. Подобная подвижность ученого монашества на тот момент составляла его специфическую черту, радикально отличавшую его от монашества монастырского.

Академическое монашество в КДА в 1830-1860 гг.

С приходом в 1830 г. нового ректора КДА архим. Иннокентия (Борисова, впоследствии святителя) начался новый период в жизни КДА. Проф. КДА В.В. Бурега пишет: «Если за первое десятилетие существования КДА сменилось 5 ректоров, то за последующие почти 30 лет (1830-1858) ректорскую должность занимали лишь 4 человека»[x]. Продолжительное пребывание ректоров на занимаемой ими должности, вне всякого сомнения, самым положительным образом отразилось на учебном процессе КДА. Что касается свт. Иннокения, то ему удалось сочетать новую магистральную линию устава 1814 г. с традициями древней Академии[xi]. О жизни свт. Иннокентия можно уверенно сказать, что она в точности соответствовала монашескому призванию – распространять свет боговедения.

В 1837 г. на Киевскую кафедру взошел свт. Филарет (Амфитеатров) – эталонный представитель ученого монашества. Он наладил самые тесные отношения с академией[xii]. Будучи сам образцовым монахом, отличавшимся аскетичностью, молитвенностью, смирением, нищелюбием, нестяжательностью, святитель непринужденно задал в КДА весьма ощутимую монашескую настроенность. Согласно свт. Филарету (Амфитеатрову), учено-преподавательская деятельностью должна быть тесно связанна с монастырским ритмом. В свете этого он рассматривал связь академии с Братским монастырем вполне естественной и закономерной[xiii]. Всех академических преподавателей и студентов, желавших облечься в ангельский образ, он собственноручно постригал в лаврских пещерах[xiv].

После свт. Иннокентия (Борисова) ректором КДА становится архим. Иеремия (Соловьев, 1839-1841 гг.). Прот. Ф. Титов сообщает, что он отличался «возвышенностью аскетически-христианского настроения»[xv]. В отличие от своего предшественника, архим. Иеремия по духу был не академическим монахом, но монахом монастырским. В силу этого он всецело стремился укрепить связь между академическим монашеством и монастырской жизнью[xvi]. Именно в годы его ректорства в КДА приняли монашеский постриг два будущих выдающихся деятеля Церкви Христовой: Георгий Васильевич Говоров и Михаил Петрович Булгаков. Первого нарекли Феофаном, а второго Макарием. Постриг совершил святитель Филарет (Амфитеатров), после чего духовник митрополита и Лавры иеросхимонах Парфений дал им такой совет: «Вот вы ученые монахи, набравши себе правил, помните, что одно нужнее всего: молиться и молиться непрестанно умом в сердце Богу; вот чего добивайтесь»[xvii]. Особенности пострига будущих святителей Церкви – митр. Макария (Булгакова) и свт. Феофана Затворника выявляют совершенно наглядную взаимосвязь между ученым и монастырским монашеством, между КДА и Киево-Печерской Лаврой. Духовник Лавры принципиально не отрицает институт академического монашества, он не игнорирует важность его миссии для Церкви Христовой. Вместе с тем, он дает ученым монахам существенно важное правило-ориентир: непрестанно молиться Богу умом в сердце[xviii].

В 1841 г. ректором академии стал ее многолетний преподаватель архим. Димитрий (Муретов). М. Ястребов сообщает что, «будучи глубоко ученым человеком и прекрасным профессором, Димитрий отличался в то же время необыкновенной скромностью»[xix]. «Судя по воспоминаниям, это был убежденный представитель академического монашества как идеального состояния для служения Церкви и науке»[xx].

В 1844 г. принял монашество выпускник VI курса (1833), преподаватель психологии, П. С. Авсенев, получивший имя Феофан. Его близкий друг архим. Антонин (Капустин) об его постриге замечает следующее: «Решиться на это ему не стоило большого труда, потому что образ жизни его был давно уже истинно монашеский» – он был «самым строгим и послушным сыном Церкви», «ходил к ранней обедне», «размышлял о дневных Апостоле и Евангелии, что часто оставалось для него задачей на целый день»[xxi]. Таким образом, «жизнь многих преподавателей академии была жертвенным служением, практически по-монашески отреченным от всего стороннего, кроме академии и храма»[xxii]. В 1845 г. решился на постриг давний друг о. Феофана Андрей Капустин, – он стал Антонином. Впоследствии архим. Антонин (Капустин) стал выдающимся библеистом, ученым-востоковедом и археологом XIX в.

В 1851 г. на посту ректора академии архим. Димитрия (Муретова) сменил архим. Антоний (Амфитеатров). Прот. Ф. Титов пишет, что они оба в полной мере развили начинания и заботы свт. Иннокентия (Борисова) «во всех отношениях и особенно по части учебной»[xxiii]. Архим. Антоний (Амфитеатров) был племянником свт. Филарета (Амфитеатрова), а потому в своем управлении академией он, конечно, опирался на его мудрые советы. В.В. Бурега отмечает: «Митр. Филарет всячески поощрял монашеские постриги в студенческой среде. За годы ректорства архим. Антония монашество приняли 27 студентов, большинство из них достигли епископского сана»[xxiv]. В отличие от своих предшественников на ректорской должности, всегда служивших в Братском монастыре, архим. Антоний по благословению свт. Филарета почти всегда служил в Киево-Печерской Лавре. Таким образом, духовный опыт Академии соединялся с древнейшим Православным монастырем на Руси, основанном в XI в. прпп. Антонием и Феодосием Печерскими, которые, в свою очередь, переняли дух древних египетских отцов прпп. Антония и Пахомия Великих.

Назначение ректором КДА архим. Израиля (Лукина) не из академического коллектива самым негативным образом сказались на состоянии КДА. С этого момента начинается упадок учебной, духовной и монашеской жизни в академии. После годового кризиса ректором академии был назначен ее бывший инспектор архим. Иоанникий (Руднев). Год спустя (1860) на этой должности его сменил архим. Филарет (Филаретов, с 1874 г. еп. Уманский), который пробыл ректором целых 17 лет.

Архим. Филарет (Филаретов) в своей жизни стремился совместить идеал монашеской жизни с идеалом жизни научной. И, нужно сказать, это ему вполне удалось. Будучи преподавателем Св. Писания, он добросовестно изучил древние и современные иностранные языки. Также он был в курсе всех современных ему научных достижений в области библеистики. Вполне овладев необходимым научным инструментарием, архим. Филарет требовал того же и от своих студентов[xxv]. Параллельно с преподаванием, о. ректор Филарет редактировал два академических журнала – «Воскресное чтение» и «Труды Киевской духовной академии». Занимая высокий пост ректора КДА и в дальнейшем епископа, владыка Филарет (Филаретов) отличался абсолютным нестяжанием[xxvi].

Академическое монашество в КДА в 1869-1900 гг.

В 1869 г. была утверждена новая реформа духовных академий. Согласно новому уставу, духовные академии должны были стать преимущественно научными центрами, а их духовная составляющая уходила уже на второй план. Такой вектор развития духовных школ, безусловно, значительным образом ослаблял прежнюю монашескую настроенность учащих и учащихся. Согласно статистическим данным, в 1870-х гг. в корпорации духовных академий находилось не более 2-3-х преподавателей в монашеском звании[xxvii]. Также в этот период сложившее ранее понятие «ученого монаха» начинает приобретать дополнительные коннотации. Если раньше ученый монах вполне мог не быть практикующим научным исследователем, то теперь от него требовали обязательной научной активности[xxviii].

В 1878 г. ректором КДА стал выпускник, профессор и ректор Московской духовной академии еп. Михаил (Лузин). В своей ректорской жизни он вел более уединенный образ жизни чем его предшественник еп. Филарет (Филаретов), что вызывало немалое недовольство как в академической среде, так и в слоях киевского высшего общества[xxix]. В 1882 г., по инициативе еп. Михаила, при КДА стало функционировать Богоявленское братство «для вспомоществования нуждающимся студентам». В. В. Бурега отмечает: «Братство снабжало своекоштных студентов денежными пособиями, книгами, одеждой, оплачивало их лечение, проживание на квартирах и т. д.»[xxx].

В 1883 г. следующим ректором КДА стал её выпускник, инспектор и многолетний преподаватель архим. Сильвестр (Малеванский) (с 1885 г. еп. Каневский, в последствии, святитель), – знаковый представитель академического монашества. Нового ректора отличали глубочайшее смирение, нестяжательность, нищелюбие, молитвенность, скромность, простота и незлобие. Сохранилось воспоминание о еп. Сильвестре настоятеля Крестовоздвиженской церкви на Киевском Подоле протоиерея Никандра Колпикова: «В личной, келейной жизни преосвященный Сильвестр был чужд недостатков. Даже если бы кто и захотел в чем-либо обличить его, – не мог. Личность преосвященного Сильвестра была кристаллически чиста, явно безупречна; поэтому никто не только не говорил, но, мне кажется, и не думал о каком-либо недостатке этого идеального монаха, епископа, сколько талантливого, столько и праведного!»[xxxi],[xxxii]. Вместе с этим, владыка Сильвестр серьёзно занимался и ученым деланием. Самым значимым его произведением явился пятитомный «Опыт православного догматического изложения (с историческим изложением догматов)».

В 1884 г. вышел очередной Устав духовных академий, правила которого предписывали повысить уровень дисциплины среди студенчества. В 1895 г. инспектором КДА стал проф. М. Г. Ковальницкий, который в том же году принял монашество в Киево-Печерской Лавре с именем Димитрий[xxxiii]. 5 марта 1898 г. Святейший Синод удовлетворил просьбу еп. Сильвестра (Малеванского) об увольнении его от должности ректора и назначил новым ректором КДА архим. Димитрия (Ковальницкого).

Академическое монашество в КДА в начале XX в.

Период начала XX в. является не менее важным и трагичным. В 1905-1906 гг. были введены Временные правила, предоставлявшие академиям широкую самостоятельность. В это же время разразилась первая русская революция. Кружившая голову свобода не обошла стороной и КДА. Можно себе только представить, насколько сложно в то время было управлять и поддерживать порядок в духовной школе. Своего рода ангелом-хранителем академии указанного периода был митр. Киевский и Галицкий Флавиан (Городецкий). Н. Ю. Сухова отмечает: «Преосвященный Флавиан был достаточно близок к академии: профессора пишут ему, уповая на его отеческое отношение и помощь как в академических, так и личных делах»[xxxiv]. После частой смены ректоров, которые не достичь гармонии и единомыслия в академическом коллективе, в 1914 году ректорский пост занял еп. Василий (Богдашевский) (с 1925 г. архиепископ, в последствии, святитель), который ради блага академии, перенеся колоссальную внутреннюю брань, решился принять монашество и епископство. С 1897 г. он, тогда ещё Дмитрий Иванович, преподавал в КДА Священное Писание Нового Завета. Это было его настоящее призвание. Среди многочисленных и высококачественных библейских исследований, Дмитрий Иванович Богдашевский написал фундаментальное исследование – «Послание св. апостола Павла к Ефесянам», за которое Святейший Синод удостоил его степени доктора богословия[xxxv]. Изучение Священного Писания в КДА стало одним из основных учебно-духовных занятий. Этот факт ещё раз говорит о глубинной связи традиции ученых монахов XIX – начала XX в. с традицией древних отцов-аскетов, для которых изучение Божественного Писания считалось важнейшим монашеским деланием.

Во время ректорства владыки Василия (Богдашевского) практически все преподаватели, исключая его самого, не имели монашеского звания. Да и в целом, на пространстве исторической Руси в это время численность ученых монахов была не высокой[xxxvi]. КДА во главе с еп. Василем (Богдашевским) крестным путем прошла через первую мировую войну 1914-1918 годов и февральскую революцию 1917 года. Этот крестный путь славной КДА длился до мая 1924 г., времени, когда она, оставшись совершенно без средств к существованию, временно прекратила свое существование[xxxvii].

Академическое монашество в КДА в конце ХХ – начале ХХI вв.

Возобновление деятельности Киевской духовной академии припало в очень сложное для Украинской Православной Церкви время. 1992 год стал один из самых тяжелых периодов. Уход в раскол бывшего Предстоятеля Украинской Православной Церкви и избрание нового – Блаженнейшего Митрополита Владимира (Сабодана) стало новым периодом не только для Украинской Православной Церкви, но для Академии, в целом. Священный Синод Украинской Православной Церкви под председательством Митрополита Владимира в 1992 году принял решение открыть Киевскую духовную академию.

Монашеский образ жизни, молитвенность, простота и доступность покровителей Академии Предстоятелей Украинской Православной Церкви: ныне почившего Митрополита Владимира (Сабодана) и ныне действующего Митрополита Онуфрия (Березовского), несомненно, имеет положительное духовное влияние на учащих и учащихся Киевских духовных школ.

До 2007 года ректорами Академии были священнослужители не из числа монашествующих – в 1992-1993 гг. ныне почивший протоиерей Александр Кубелиус (+2019) и с 1993 по 2007 гг. – ныне почивший протоиерей Николай Забуга (+2014). Тем не менее, руководство духовным учебным заведением не монашествующими священнослужителями никоим образом не отразилось на настроениях выпускников Академии, которые наблюдая за монашеской жизнью в Лавре, охотно принимали монашеский постриг в пещерах обители. В последствии, многие из них оставались преподавателями в духовной школе, а также занимали административные должности. Следует отметить, что с момента возрождения Академии и ее нахождения на территории Киево-Печерской Лавры, все монашеские постриги традиционно совершаются в пещерах обители.

Таким образом, с открытием Академии начинается возрождение ученого монашества при ней. Этому способствовали различные факторы, но одним из главных является то, что возрожденные Киевские духовные школы разместились в древней Киево-Печерской Лавре, которая всегда славилась непрестанной молитвой ее братии, сохранением древних монашеских традиций и святынями, среди которых особое место занимают нетленные мощи преподобных отцов Печерских. С момента открытия более 30 выпускников Киевской духовной академии рукоположены в епископский сан и сейчас совершают свое служение в различных уголках земного шара. Это свидетельствует о востребованности Церковью представителей ученого монашества.

С 2007 по 2017 гг. Академией управлял митрополит Бориспольский и Броварской Антоний (Паканич). Архипастырь объединял должность ректора Академии с не менее важным и ответственным служением – управляющий делами Украинской Православной Церкви. Помимо успешной образовательной реформе и расцвете ученой жизни, при владыке Антонии ежегодно в Великий и Рождественский посты монашеские постриги принимали как преподаватели, так и учащиеся. Немалое количество пострижеников митрополита Антония сегодня являются архиереями не только Украинской Православной Церкви, но и Русской Православной Церкви. До рукоположения в епископский сан все они были преподавателями различных дисциплин в Академии.

В современной Академии существует правило, согласно которому прежде совершения монашеских постригов учащихся, решение об этом выносится воспитательским советом Академии, на котором рассматриваются важные вопросы касающиеся личности желающего принять монашество: его благочестие, участие в Таинствах и богослужениях, обучение, поведение и т.д.

В преподавательской корпорации, состоящей из 68 преподавателей 23 – монашествующие, среди которых митрополиты, архиепископы и епископы, архимандриты и иеромонахи. Помимо этого, на дневном отделении в монашеском чине обучаются 3 студента, которые исполняют различные административные послушания.

Таким образом, мы можем ясно свидетельствовать, что в Киевской духовной академии, несмотря на пережитые ею сложные периоды, присутствует преемственность древних монашеских традиций и традиций, заложенных с начала существования КДА касательно ученого монашества: соединять молитву с научной активностью и деятельностью. Для выполнения этих заветов у нынешнего ученого монашества, как и когда-то у их предшественников, есть все необходимые условия: пребывание в Киево-Печерской Лавре с ее святынями, мудрыми и духоносными духовниками, участие в ежедневных богослужениях и духовно-учебное заведение, обучающее их богословским и другим важным наукам и дающее возможность лучшим выпускникам остаться и реализовать себя как ученого и исследователя, который несет свет Христовой истины в мир.

 

Выводы

Итак, проанализировав феномен академического монашества в Киевской духовной академии в XIX – начале XXI века можно сделать следующие выводы.

Академическое монашество в Киевской духовной академии в указанный период было глубоко связанно с древней монашеской традицией. Об этом свидетельствуют следующие факты:

1. В XIX – начале XX вв. ректор КДА традиционно являлся настоятелем Братского монастыря, а преподаватели-монахи входили в число его братии. В конце ХХ начале возобновленная Академия перенесена в древнюю Свято-Успенскую Киево-Печерскую Лавру, где древние монашеские традиции бережно сохраняются и есть тесная связь с опытными лаврскими духовниками. Монашеские постриги преподавателей и студентов совершаются в пещерах Лавры, где находятся более 120 нетленных мощей преподобных отцов Печерских.

2. Ученые монахи старательно изучают и преподают Священное Писание и богословские дисциплины – распространяют свет боговедения.

3. Монашеские обеты свято исполняются академической братией. Даже высокопоставленные ректора оказывались совершенными нестяжателями. Обет послушания выполняется строго и точно.

4. Монашеский идеал непрестанной молитвы посильно исполняется ученой братией КДА. Ректора академии с особой заботой и любовью относятся к уставному академическому богослужению.

Помимо связанности с древней монашеской традицией, на протяжении рассматриваемого периода академическое монашество КДА имеет и свои уникальные специфические черты:

1. Академические монахи достаточно быстро перемещались по духовно-учебной начальственной лестнице. Многие из них становятся инспекторами, ректорами и епископами.

2. Основным послушанием академических монахов является преподавание, администрирование и учено-богословская деятельность.

3. Жизнь у академических монахов проходит по преимуществу в публичном пространстве.

4. Пример личной жизни академической братии на протяжении многих столетий положительно влияет на учащихся КДА. Многие студенты, видя перед собой реализацию евангельского идеала, принимают монашеский постриг. Остальные учащиеся воспитываются высоконравственными, духовными, а главное – церковными людьми.

 

* * *

[i] «В сущности, то было только номинальное монашество, кроме видимого “образа” или одежды здесь мало оставалось монашеского. Это ученое “черное” духовенство всегда меньше было носителем аскетического начала. Обеты молчаливо преступались по невыполнимости. Монашество для “ученых” перестает быть путем послушания и подвига, становится для них путем власти, путем ко власти и чести, – во всяком случае». Флоровский Г., прот. Пути русского богословия. Изд. 3-е с предисловием прот. И. Мейендорфа и указателем имен. – К: Христианско-благотворительная ассоциация «Путь к истине», 1991. С. 340-341.

[ii] «Ангелы суть вторичные светы, таинственные духовные зеркала, отражающее миру предвечный Свет Божества… Назначение ангельского лика в несении Света… Сфера ангельского служения – просвещение, ибо ангелы суть слуги света». Киприан (Керн), архим. Ангелы, иночество, человечество. К вопросу об ученом монашестве. С. 137.

[iii] См.: Там же. С. 144.

[iv] Киприан (Керн), архим. Указ. соч. С. 151.

[v] См.: Бурега В. В. История КДА (XIX – нач. XX в.) // Православная энциклопедия. Т. 33 – М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2013. С. 97.

[vi] См.: Сухова Н. Ю. Ученое монашество в Киевской духовной академии в период обучения и преподавания архимандрита Антонина (Капустина) (1839-1850 гг.) // ТКДА – К., 2017. № 27. С. 39.

[vii] См.: Там же. С. 41.

[viii] Бурега В. В. История КДА (XIX – нач. XX в.) // Православная энциклопедия. С. 98.

[ix] «Восхождение по этой духовно-учебной начальственной лестнице делало ученое монашество странниками по разным епархиям, причем смена места происходила иногда довольно быстро: год-два – и повышение, с перемещением в новую семинарию или академию». Сухова Н. Ю. Указ. соч. С. 309.

[x] Бурега В. В. История КДА (XIX – нач. XX в.) // Православная энциклопедия. С. 100.

[xi] «Преосвященный Иннокентий обладал возвышенным, светлым и проницательным умом; одарен был живым воображением и творческой фантазией: от того проповеди его изобилуют не только глубокими и возвышенными мыслями, но и обстановку имеют прекрасную, заключают в себе много привлекательных и изящных картин». Воспоминания о преосвященном Иннокентии // ТКДА – К., 1895. Апрель. С. 636.

[xii] Прот. Ф. Титов сообщает, что, проведя ревизию КДА, митр. Филарет, о ее нравственном состоянии написал следующее: «Нравственная часть в Киевской академии соответствует добрым началам части учебной. Благонравие воспитанников поддерживалось и воодушевлялось примером начальников академии и учащих, строго наблюдаемым благочинием домашним и церковным». Цит. по: Титов Ф., прот. Императорская Киевская Духовная Академия… С. 363.

[xiii] См.: Сухова Н. Ю. Указ. соч. С. 42.

[xiv] См.: Там же. С. 43.

[xv] Титов Ф., прот. Указ. соч. С. 364.

[xvi] См.: Сухова Н. Ю. Указ. соч. С. 46.

[xvii] Цит. по: Православное книжное обозрение. – М.: Издательский Совет Русской Православной Церкви, 2011. Март. С. 10.

[xviii] Совет иеросхимонаха Парфения, нужно сказать, был усвоен постриженниками. В «Напоминании всечестным инокиням о том, чего требует от них иночество», написанном в 70-х гг. XIX в., т. е. спустя приблизительно 30 лет, свт. Феофан Затворник дает такое определения монаху: «Монах есть тот, кто в сердце непрестанно пребывает един с Господом». Феофан Затворник, свт. Простые истины сердца. Внутренняя жизнь – М.: Правило веры, 2013. С. 464.

[xix] Ястребов М. Памяти высокопреосвященных Димитрия (Муретова) и Макария (Булгакова) // ТКДА – К., 1887. Июнь. С. 231.

[xx] Сухова Н. Ю. Указ. соч. С. 46.

[xxi] Цит. по: Там же. С. 51.

[xxii] Там же.

[xxiii] Титов Ф., прот. Указ. соч. С. 364.

[xxiv] Бурега В. В. История КДА (XIX – нач. XX в.) // Православная энциклопедия. С. 100.

[xxv] «Он благотворил всем и каждому, руководствуясь принципом «не наше дело знать, кто просит, наше дело – только подавать нуждающимся». Часто во время посещения приходов епархий епископ раздавал просящим все имеющиеся у него средства. В таких случаях он занимал деньги у сопровождавшего его духовенства, чтобы продолжать давать милостыню. В результате, часто за несколько дней до выплаты жалования у архиерея не оставалось никаких средств к существованию, а получив жалование, он, как правило, был вынужден часть его отдавать за долги». См.: Ярослав (Алексеенко), архим. Епископ Филарет (Филаретов) как пример пастырского служения// ТКДА – К., 2013. № 18. С. 231.

[xxvi] Там же. С. 232.

[xxvii] См.: Сухова Н. Ю. Указ. соч. С. 311.

[xxviii] См.: Сухова Н. Ю. Российское «ученое монашество» перед проблемами учености и монашества… С. 200.

[xxix] См.: Сухова Н. Ю. Киевская духовная академия в эпоху Великих реформ и контрреформ. С. 214-215.

[xxx] Бурега В. В. История КДА (XIX – нач. XX в.) // Православная энциклопедия. С. 103.

[xxxi] Цит. по: Сильвестр (Стойчев), еп., Бурега В. В. Нравственный облик ректора Киевской духовной академии епископа Сильвестра (Малеванского) в воспоминаниях современников // ТКДА – К., 2018. № 29. С. 189.

[xxxii] Богатые духовные и нравственные качества владыки Сильвестра производили самое благотворное влияние на студентов академии. Однако, пожалуй, самое сильное впечатление на них оказывали совершаемые им богослужения. Вот одно свидетельство об этом священника Григория Богословского: «Видно было для всех и каждого и всем чувствовалось, что Преосвященный Сильвестр во время совершения Литургии, ничем не развлекаемый извне, всецело погружался в Службу Божию и всеми фибрами своей души переживал все ее священные моменты». Цит. по: Сильвестр (Стойчев), еп., Бурега В. В. Указ. соч. С. 191.

[xxxiii] См.: Наречение и хиротония ректора Киевской Духовной Академии архимандрита Димитрия во епископа Чигиринского // ТКДА – К., 1898. Май. С. 10.

[xxxiv] Сухова Н. Ю. Киевская духовная академия начала XX в. по письмам ее профессоров (1907-1917 гг.) // ТКДА – К., 2015. № 23. С. 127.

[xxxv] О высоком качестве лекций еп. Василия свидетельствует строгий ревизор КДА архиеп. Антоний (Храповицкий): «Это, безусловно, блестящий профессор: он говорит лекции наизусть, говорит с увлечением, с энтузиазмом. Огромное достоинство его преподавания, редко встречающееся у представителей этой кафедры, заключается в полной освоенности и широком пользовании библейским параллелизмом… Не менее отрадно и то, что студенты особенно живо интересуются его лекциями, и хотя их восхищение выражается нередко в нелегальной форме аплодисментов, но это можно простить ввиду столь достойного предмета их шумного одобрения». Цит. по: Феофан (Меджидов), иером. Экзегеза Евангелия в наследии архиепископа Василия (Богдашевского) // ТКДА – К., 2015. № 23. С. 47.

[xxxvi] По подсчету П.Н. Зырянова, «в 1913-1914 годах среди преподавателей духовных академий числилось 19 монахов (считая четырех епископов-ректоров)». Зырянов П. Н. Русские монастыри и монашество в XIX и начале XX века. С. 170.

[xxxvii] См.: Бурега В. В. История КДА (XIX – нач. XX в.) // Православная энциклопедия. С. 110.

Источник

Социальные комментарии Cackle