Ищущему откроется вся глубина.

1. Всякая вещь обыкновенно стремится к сродному ей. И душа, имеющая в себе удел духа, когда услышит речение, заключающее в себе сокровенную духовную силу, пламенно влечет к себе содержание сего речения. Не всякого человека пробуждает к удивлению то, что сказано духовно и имеет в себе сокровенную великую духовную силу. Слово о добродетели требует сердца, не занятого землею; в человеке же, которого ум обременен заботою о преходящем, добродетель не пробуждает помысла к возлюблению ее и взысканию обладания ею.

2.  Если что-либо глубоко сочеталось с душой твоею, то почитай сие своим стяжанием не на этот только век, но верь, что оно пойдет с тобою и в век будущий. И если это – что-либо доброе, веселись и благодари Бога в уме своем; если же это – нечто худое, то печалься и воздыхай и старайся освободиться от сего, пока ты в теле.

3. Страх за тело бывает в людях столько силен, что вследствие оного нередко остаются они неспособными совершить что-либо достославное и досточестное. Но когда на страх за тело приникнет страх за душу, тогда страх телесный изнемогает пред страхом душевным, как воск от силы пожигающего огня.

4. Дела и труды тогда доставляют душе бесстрастие, умерщвляют уды, яже на земли, и даруют упокоение помыслов, когда приобщимся безмолвия, когда прекратится в душе смятение, производимое впечатлениями от внешних чувств. Иначе успеху в этом быть нельзя. Ибо если древо ежедневно поливается, то засохнет ли когда-нибудь корень его? Убывает ли когда вода в сосуде, в который ежедневно прибавляют ее? – Когда же придет человек в безмолвие, тогда душа удобно различает страсти, и внутренний человек, возбудившись на духовное дело, побеждает их, и день ото дня возводит душу к чистоте.

5. Когда можно сказать, что достиг кто чистоты? – Когда всех людей видит кто хорошими и никто не представляется ему нечистым и оскверненным, тогда подлинно чист он сердцем.

6. Воспоминание о добром и воспоминание о худом, как бы перстом, указывают нам, или на срамоту наших помыслов, или на высоту нашего жития, и каждое по роду своему укрепляет в нас помыслы и движения или десных или шуих. Мы бываем заняты ими в тайне ума нашего; но в этом мысленном занятии изображается удел нашего жития, и в нем мы можем увидеть себя самих.

7. Есть любовь, подобная малому светильнику, питаемому елеем, с истощанием которого светильник угасает, – или дождевому потоку, которого течение прекращается с оскудением составляющей его дождевой воды. Но есть любовь, подобная бьющему из земли источнику, никогда не оскудевающему. Первая есть любовь человеческая; а вторая Божеская, Бога имеющая своим виновником.

«Подвижнические наставления»