Пушкин и роль веры в его жизни

Митрополит Антоний (Паканич) рассказывает о великом русском поэте А.С. Пушкине, о роли веры в его жизни и о её влиянии на его творчество.

«Солнце русской поэзии», «наше всё», «пророчество и указание» – так говорили известные современники о великом русском поэте и писателе Александре Сергеевиче Пушкине.

Справедлива мысль Фёдора Достоевского, что о характере народа можно судить уже только по творчеству «всемирного и всечеловечного гения» – Пушкина, ведь повсюду у него «слышится вера в духовную мощь русского характера».
И действительно, Пушкин, проявляя универсальные стремления русского духа, опускаясь в дебри обуздывающих алчных страстей, упорно искал силу, способную воскресить поврежденную грехом природу человека, возвести его к сионским высотам.

Вольнолюбивый юноша в стихотворении «Безверие», которое относится к  лицейским годам, написал: «Ум ищет божество, а сердце не находит» – будто отображая личные безнадежные поиски Творца. Пушкин, следуя, как и его герои, «духу праздности унылой», увлекшись идеями атеизма, просветительского рационализма, философией гедонúзма, создал несколько антиклерикальных стихотворений, направленных против «религии правительства», и даже «Гавриилиаду», автограф которой впоследствии сжёг, а списки этого, по его признанию, «жалкого и постыдного», сочинения уничтожил. Именно за кощунственную «Гавриилиаду» молодой Пушкин извинялся перед Николаем I.

Поэт, безусловно, принадлежал к секуляризованному русскому дворянству и относился к религии не более чем хладнокровно, оставаясь нецерковным человеком. Вместе с тем Пушкин отзывался о себе как о «посредственном христианине» и  в одном из писем своей более нáбожной жене от 3 августа 1834 года говорил: «Я мало Богу молюсь и надеюсь, что твоя чистая молитва лучше моих, как для меня, так и для нас». Исследователи считают, что ранние творческие предпочтения поэта никак не говорят о его отступничестве от веры, к тому же мировосприятие Пушкина менялось благодаря таланту – «небесному дару», а многие христианские истины выражались в общем «духе» его творчества. Было «что-то особенное нежное, кроткое, религиозное в каждом его чувстве», - как точно подметил литературный критик Виссарион Белинский.

Несмотря на обольщение уроками «чистого атеизма», Пушкин был томим духовной жаждой и так отзывался об отвергающих Божие бытие: «Я часто задаюсь вопросом: чего они [атеисты] кипятятся, говоря о Боге. Они яростно воюют против Него и в то же время не верят в Него. Мне кажется, что они теряют даром силы, направляя свои удары против того, что, по их же мнению, не существует!» Человек нашел Бога именно потому, что Он есть, был убежден поэт. В «Заметках по русской истории XVIII века» он позитивно оценивал роль Церкви, утверждая, что «в России влияние духовенства столь же было благотворно, сколь пагубно в землях римско-католических», так как оно всегда являлось «посредником между народом и государем», хотя и критиковал за надмерный консерватизм и отдаление от светскости.

В то же время большое впечатление на Пушкина произвело Святое Писание. Позднее он скажет, что Библия – «единственная книга в мире, в которой есть всё», вся человеческая жизнь, и «...если мы, пресыщенные миром или удручённые унынием, случайно откроем ее, то уже не в силах противиться ее сладостному увлечению и погружаемся духом в ее божественное красноречие». Книга книг, как и жития святых, «Четьи Минеи» становятся предметом его пристального интереса. Уже в начале 1820-х Пушкин читал славянскую Библию, изучал значение церковнославянизмов, занимался переводом с церковнославянского на русский Соломоновой Песни Песней, а в 1830-е гг. был охвачен желанием «переводить Иова» с древнееврейского и написать драму о Спасителе. В рукописях этого периода особенно интересными представляются его рассуждения о бытии Божием: «Не допускать существования Бога – значит быть еще более глупым, чем те народы, которые думают, что мир покоится на носороге».

В стихотворении «Пророк», где можно найти отсылки к стихам Исаии, Иеремии, Иезекииля, псалмов царя Давида, обоснована мысль о том, что свой дар поэт-пророк получает от Бога посредством «шестикрылого серафима». Замысел же стихотворения возник у Пушкина в Святогорской обители: «На другой день я был в монастыре; служка попросил меня подожать в келье, на столе лежала открытая Библия, и я взглянул на страницу – это был Иезекииль. Я прочел отрывок, который перефразировал в ‟Пророке”. Он меня внезапно поразил, он меня преследовал несколько дней, и раз ночью я написал своё стихотворение… Иезекииля я читал и раньше; на этот раз текст мне показался дивно прекрасным. Я думаю, что я лучше понял его. Так всегда бывает со Священным Писанием: сколько его не перечитывай, чем более им проникаешься, тем более всё освещается и расширяется…» – передает слова Пушкина А. О. Смирнова-Россет.

Между тем в 1828 году в стихотворении «Дар напрасный, дар случайный» поэт сетовал на жизнь, на душу, преисполненную страстей, на пустое сердце и праздный ум:
Дар напрасный, дар случайный,
Жизнь, зачем ты мне дана?
Иль зачем судьбою тайной
Ты на казнь осуждена?
Кто меня враждебной властью
Из ничтожества воззвал,
Душу мне наполнил страстью,
Ум сомненьем взволновал?..
Цели нет передо мною:
Сердце пусто, празден ум,
И томит меня тоскою
Однозвучный жизни шум.

Ему дал стихотворный ответ митрополит Филарет Московский (Дроздов). Святитель обращал внимание поэта на то, что Бог является высшим смыслом жизни, а сомнения – это плод человека без семени веры, сердце и ум которого успокоятся только во Господе:
Не напрасно, не случайно
Жизнь от Бога мне дана,
Не без воли Бога тайной
И на казнь осуждена.

Сам я своенравной властью
Зло из темных бездн воззвал,
Сам наполнил душу страстью,
Ум сомненьем взволновал.

Вспомнись мне, забвенный мною!
Просияй сквозь сумрак дум –
И созиждется Тобою
Сердце чисто, светел ум!

Библейские истины являются источником многих пушкинских произведений. Образы и мотивы Книги Иова, Екклесиаста, Апокалипсиса прослеживаются в его творчестве. Христианские идеалы и осмысление смертных грехов несложно увидеть в цикле «Маленькие трагедии», в поэмах и лирике. Петр Вяземский вспоминал, что Пушкин «был проникнут красотою многих молитв, знал их наизусть и часто твердил их», называя «Божественными». К примеру, стихотворение «Отцы пустынники и жены непорочны» не что иное, как переложение великопостной молитвы прп. Ефрема Сирина:
Владыко дней моих!
Дух праздности унылой,
Любоначалия, змеи сокрытой сей,
И празднословия не дай душе моей –
Но дай мне зреть мои, о Боже, прегрешенья,
И дух смирения, терпения, любви
И целомудрия мне в сердце оживи.

Известно, что Василий Жуковский, глубокомысленный поэт-христианин, указывая на изменения, произошедшие в Пушкине в последние годы его жизни, говорил: «…Как развилось его религиозное чувство! Он несравненно более верующий, чем я!..» После смерти матери Александр Сергеевич приобрел себе место на кладбище Святогорского монастыря, а перед смертью он, словно библейский блудный сын, прильнул к лону Церкви: велел позвать священника и причастился Святых Христовых Таин. Так, согласно воспоминаниям, доктор Спасский спросил его: «За кем прикажете послать?» «Возьмите первого, ближайшего священника», – последовал ответ Пушкина. Послали за о. Петром, что в Конюшенной, он отправил церковную требу, больной исповедался и причастился Св. Таин. К тому же, по свидетельству современников, полковник и секундант Данзас заверил поэта, что готов отомстить за него, но тот сказал, что не хочет, чтоб кто-нибудь мстил за него и что желает умереть христианином: «Нет, нет, мир, мир».

Достоевский в знаменитой речи по случаю открытия памятника «защитнику христианских идеалов» верно заметил: «Жил бы Пушкин долее, так и между нами было бы, может быть, менее недоразумений и споров, чем видим теперь. Но Бог судил иначе. Пушкин умер в полном развитии своих сил и бесспорно унес с собою в гроб некоторую великую тайну. И вот мы теперь без него эту тайну разгадываем». Так и есть… Это тайна, заключенная и воссиявшая в глубине вечно живых образов, исполненных христианских чувств и страданий, присущих и самому поэту.

Гений воплотил высокий небесный дар творчества, плоды которого и сейчас остаются в нашей памяти и являют миру глубокие смыслы. Великий Пушкин своей всемирной отзывчивостью буквально воплотил не букву, а дух Писания, ведь чувства добрые он лирой пробуждал, глаголом жёг и жжёт сердца людей, а его муза веленью Божию была послушна...

Социальные комментарии Cackle