«Не болтай! Болтун – находка для шпиона» – предупреждает всем известный плакат. Болтун может быть находкой не только для шпиона, но и для дьявола. Однажды враг рода человеческого уже подтолкнул первых людей ко грехопадению – именно через разговор, ненужный и вредный. Это пример того, как неосторожное рассыпание своих слов и некритическое слушание чужой речи может привести к серьезным падениям.

Святые отцы-аскеты не уставали предупреждать христиан о связи многословия с множеством тяжелых грехов. Мнение святых о многословии резко контрастирует с сегодняшним взглядом на говорливость как на вполне положительное свойство, делающее человека «компанейским», «интересным», «общительным», «с чувством юмора» и проч. Соблюдая Великий пост, не лишним будет вспомнить некоторые святоотеческие наставления о последствиях болтовни. Откроем знаменитую «Лествицу», автора которой Церковь будет вспоминать в четвертую неделю Великого поста.

***
«Многоглаголание, – говорит св. Иоанн Лествичник, – есть седалище, на котором тщеславие любит являться и торжественно себя выставлять. Многоглаголание есть признак неразумия, дверь злословия, руководитель к смехотворству, слуга лжи, истребление сердечного умиления, призывание уныния, предтеча (несвоевременного) сна, расточение внимания, истребление сердечного хранения, охлаждение святой теплоты, попрание молитвы» (Прп. Иоанн Лествичник. Лествица. Слово 11, 2).

Пред нами «генеалогическое древо» многоглаголания. Посмотрим внимательно на каждую веточку. Лествичник называет этот грех «седалищем тщеславия». Сыплющий словами человек обнаруживает тем самым внутреннее желание обратить на себя внимание. Если уж не обрел заслуженной славы от добрых дел или глубокого ума, остается одно – создавать себе славу тщетную, пустую. Чем больше в бочке пустоты, тем более она гремит. Вот и пустой человек трещит без умолку, пытаясь заполнить собой весь эфир общения. И как люди устают от таких собеседников, всем известно. Усталость ведь рождается не столько от количества услышанных слов, сколько от скрытого в них духа тщеславия.

«Признак неразумия» – таков следующий эпитет в адрес многоглаголания. Действительно, человек вдумчивый и умный выделяется своей любовью к молчанию. Если же говорить необходимо, из его уст звучит речь точная, краткая, взвешенная. Плоды многих размышлений умного человека облекаются в несколько лапидарных фраз. После речи разумного уже нечего прибавить – надо брать блокнот и записывать. «Внимали мне и ожидали, и безмолвствовали при совете моем. После слов моих уже не рассуждали» (Иов 29, 21–22) – говорил Иов о мудрости, которую дал ему Бог. Неразумный же в своих речах ходит вокруг да около и никак не может выразить искомое.

Многословие – «дверь злословия». Почему? Потому что всякий человек духовно поврежден и удобопреклонен ко злу. Поврежденность не может не проявляться и в общении. Любой длинный разговор обязательно скатится к осуждению. Всегда найдется кто-то, о ком вздохнут и посетуют «любящие братья». Всегда на память придет проворовавшийся политик, предавший друг, нерадивый христианин, нечестный священник, скупой богач и др. Разговор, как огонь, нуждается в постоянной пище. Список душеполезных тем для грешного человека весьма ограничен и по большей части неинтересен, он быстро иссякает. Тогда в топку празднословия идут, как жертвы, общие друзья и знакомые.

«Руководитель к смехотворству» – очередная веточка означенного дерева. Шутка оправданная, которой не гнушались и отцы, может звучать редко и имеет благочестивую цель – ободрить унывающего либо же поставить на место зарвавшегося грешника (чаще всего еретика). Весь наш юморной бедлам, как правило, оказывается за чертой означенной цели. Позубоскалить и «поржать», похихикать и поерничать, поострить по поводу и без повода – редко мы бываем способны в наших шутках на иное. Эта «грязь» настолько въелась в наш быт, что проникла даже в пространство храмов и монастырей, в пономарки и алтари.

Многоглаголание – «слуга лжи». Преувеличения, недоговорки, умышленное умолчание и необоснованные предположения, полуправда и произвольное расцвечивание деталей – неотъемлемая составляющая нашего общения. Чем больше слов, тем больше неточности, домыслов. Болтун никогда не бывает проводником истины. Много текста чаще всего включает много лжи. Многоглаголивый становится слугой лжи.

«Истребление сердечного умиления, призывание уныния». Обратим особое внимание – от болтовни рождается уныние. Задумываемся ли мы об этом? Не правда ли, сколько раз бывало, что мы, сверх меры наболтавшись с кем-нибудь, чувствовали, придя домой, какое-то безотчетное уныние? Вроде все хорошо, а на сердце плохо. Ничего не радует, все из рук валится. Мог бы кто-то догадаться, что такое состояние рождается именно от празднословия? Придет ли кому в голову, что депрессия может начаться от неуемной говорливости? А святой Иоанн открывает нам эту тайну духовной жизни. Наболтать с три короба – неминуемо значит изгнать Святого Духа из сердца, опустошить душу и открыть доступ к действию падших ангелов. В таком состоянии уже невозможна внимательная молитва, внутренняя цельность и трезвость. Истребляется сердечное умиление – т. е. исчезает весь спектр молитвенных чувств: покаяние, смирение, сокрушение сердца, слезы. Человек разбит, устал и уже не способен к серьезному духовному и умственному труду. А все началось, может быть, с простой шутки или «невинного» анекдота.

«Предтеча (несвоевременного) сна, расточение внимания». Наговорился, устал, лег спать гораздо раньше обычного, толком не помолившись. Внимание рассеяно, читать и думать уже не в состоянии. Бывает такое у нас? Бывает. Задумываемся ли о духовной сути этих, как кажется, мелочей? Нет. А подобные мелочи и формируют качество нашего христианства. Кирпичик к кирпичику – и получается в итоге вместо храма Божьего, каким задуман человек, какая-то покосившаяся на бок хатка. Это мы построили – своей болтовней, рассеянностью, невнимательностью.

Остальные характеристики многоглаголания наиболее понятны и значимы для тех, кто ведет настоящую, внимательную духовную жизнь – т. е. для монахов. Многословие есть «истребление сердечного хранения, охлаждение святой теплоты, попрание молитвы». Монахи знают об этом гораздо лучше нас. Но и нам, мирянам, в той или иной мере могут быть знакомы подобные вещи. Особенно тогда, когда мы выходим из храма после причащения, унося с собой радостную благодать таинства, но вдруг ввязываемся в ненужный разговор и разом теряем все подаренное.

***
Итак, мы бегло просмотрели один абзац книги великого подвижника. Всего лишь два предложения, но как они обличают нас, считающих многословие пустяком. Вот и сейчас мы умножили число произнесенных в мире слов (написанное – значит произнесенное). В осуждение или оправдание? Не знаю. Зависит от того, что сделаем для своего исправления я сам и прочитавший эти строки. С чего начать? Как всегда, с малого – стараться говорить поменьше. Стоит зафиксировать на внутренних страницах памяти: умножение объема произнесенного текста всегда пропорционально возрастанию греховной составляющей разговора – осуждению, пустословию, неоправданному смехотворству, пошлости. «От многословия не избежишь греха» (Притч. 10:19), – предупреждает премудрый Соломон.

Сомкнутые в молчании уста. Ум, огражденный страхом Божиим. Воля, подчиненная заповедям. Сердце, устремленное к Богу. Таким бы хотелось приступить к Великому посту для того, чтобы через полтора месяца шагнуть к Пасхе уже другим человеком.

Сергей Комаров