Поучения прав. Феодосия Балтского: как восстановить единство Бога и человека. Часть ІІ

Богословие нравственного возрождения в эпистолярном наследии праведного Феодосия Балтского.

Как утешить ангелов

Теперь перейдем к следующему письму. В самом его начале мы вновь находим весьма интересное замечание, однако прежде чем приступить к изложению вопроса, коснемся содержания текста, который находится еще ближе к началу письма и имеет концептуальную связь с фразой из предыдущего письма. Отец Феодосий пишет чаду: «Радость велия, бывающая на небесах о грешнице кающемся, по свидетельству Евангелия Христова, ныне и на тебе исполняется»(1). Редакция не посчитала нужным вводить здесь ссылку на евангельский текст, очевидно, стремясь как можно более точно воспроизвести оригинальный текст писем. Мы же отметим, что есть два текста, на которые в данном случае уместно было бы сослаться: Лк. 15:7 и 15:10. Они практически идентичны. Процитируем их. «Сказываю вам, что так на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии» (15:7). «Так, говорю вам, бывает радость у ангелов Божиих об одном грешнике кающемся» (15:10)(2). Для нас имеет значение подразумеваемое в первом тексте и вполне четко артикулируемое во втором упоминание об Ангелах. Внимание этому обстоятельству мы считаем нужным уделить в связи с фразой из предыдущего письма, которая, по всей видимости, является семантической перифразой (?) слов Евангелия, которые мы сейчас привели. Процитируем этот фрагмент письма: «Утешь же, – наставляет чадо праведный Феодосий, – и самих ангелов, сетующих о настоящем пред Богом сокрушении твоем»(3).

Об отношении Ангелов к падению человека говорится здесь, думается, «с оглядкой» на евангельские слова. И действительно, вполне естественно было бы предположить, что если Ангелы радуются покаянию грешника, то о падении человеческом они скорбят. В какой степени это принадлежит концептуальному порядку богословия, сказать трудно. Подобное мнение, в частности, нашло свое отражение в агиографической литературе. При этом мы можем утверждать с достоверностью, что праведный Феодосий допускал возможность того, что ангельский мир небезразличен ко грехам людей и живо откликается на падения и покаяние человеков и человека. Это утверждение, по крайней мере, в известной степени находит свое подкрепление в тексте Евангелия.

Через грех к богоубийству

Теперь приступим к рассмотрению того фрагмента письма, который следует непосредственно за цитированными нами словами о радости на небесах: «Доселе в тебе, – пишет иерей Феодосий Левицкий, – Сам Христос страдал; в бывшем ниспадении твоем и великой оплошности невоздержания – Он Сам, увы! оплеван и поруган был в тебе, даже совершенно самою горькою и тяжкою смертью было умер и погребен был в тебе: но ныне, благодарение Богу! се мы имеем счастье видеть – сего великого и отчаянного Мертвеца в тебе всеутешительнейшее и благоотраднейшее воскресение»(4). Перед нами текст с несомненной богословской значимостью. С падением и покаянием адресата письма здесь связываются события, имеющие высочайшее сотериологическое значение. Для того чтобы понять значение сказанного и происхождение подобного сравнения, попытаемся найти схожие выражения в Священном Писании. Осуществим попытку включить фразы письма в одну из уже предложенных схем осмысления соотношения человеческого падения и покаяния с событиями Страстей и Воскресения, если, конечно, мы сможем эти схемы обнаружить.

Так, например, соотнесем слова о страдании в падшем человеке Христа с тем, как говорит Писание об отпадших, что они «снова распинают в Себе сына Божия и ругаются Ему» (Евр. 6:6). В этом тексте можно наблюдать ту же связь, которая существует в рассуждении праведного Феодосия, между чьим-то (от)падением и Страстями Христовыми, которые повторяет грешник своим согрешением. Что высказывается предложением: простое сравнение или некий реальный факт? Можем ли мы считать, что падение человека чем-то подобно богоубийству?

С одной стороны, подобное утверждение ничем не оправдано, ведь грех человека – это его личное деяние, которое не может быть отождествлено со столь же личным деянием христоубийц. Но здесь мы можем обратиться к экклесиологическим аспектам амартологии. Человек греша предоставляет члены свои «в рабы нечистоте и беззаконию на дела беззаконные» (6:19). Привычка грешить делает из человека раба этой привычки. И он таким образом становится служителем не праведности, но греха, а значит, делает дело греха, реализует его в мире, конституируя себя в качестве грешника в бытии, следовательно, в качестве причастника небытия, ведь зло не имеет сущности. Как пишет апостол Павел: «Ибо и Христос, когда еще мы были немощны, в определенное время умер за нечестивых. Ибо едва  ли кто умрет за праведника; разве за благодетеля, может быть, кто и решится умереть. Но Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками» (Рим. 5:6–8). Основной причиной смерти Христовой является грех, который получил возможность появиться в мире через человека; помимо этого смерть как таковая является причиной человеческого падения. А это значит, что всякий раз, реализуя свою потенцию к греху, согрешающий «подтверждает» своими действия реальность не имеющего сущности зла, которое при этом все же не становится реальным, а только начинает «паразитировать» на богоданной реальности. В  свою очередь, этот постулат имеет следствием подтверждение необходимости Страстей и Крестной смерти. И можно утверждать, что грешник причастен определенным образом к распятию Царя Славы. Он причастен к богоубийству своей причастностью ко греху.

Разумеется, подобная попытка привязать всякого грешника к делу, совершенному человеками лишь однажды в Иудее, является несколько «натянутой». Причина тому еще и то, что у цитированных слов апостола есть свой контекст, который, очевидно, подразумевает не любое отпадение от Бога через грех, а отпадение с особым ожесточением. Как говорит об этом стихе комментатор: «“Отпадших…”, что всегда соединяется с ожесточением против Христа и Его Церкви […] делая это отпадение хулою на Духа Святаго, которая не может быть отпущена ни в сей век, ни в будущий […] потому что для людей такого рода невозможно исправление»(5). Можно, конечно, оспаривать данное толкование, а также предлагать новые. Однако нельзя отрицать, что в определенной степени приведенная нами цитата из Послания к Евреям все же позволяет вписать в контекст Писания высказанную праведным Феодосием в своем письме мысль. При этом логика рассуждения, заявленная в первом предложении цитированного нами пассажа письма, действует и дальше в тексте. Не только о падении говорится в связи со Страстями Христовыми. Покаяние и обращение от греха к праведности вводится также в круг событий максимальной сотериологической важности при помощи связывания с событием Воскресения.

В том или ином виде нечто подобное мы находим и у апостола Павла. Он, говоря о значении воскресения для человечества, указывает на неразрывную связь между праведностью Христовой, Его воскресением и праведностью, воскресением к жизни отдельного человека при посредстве вхождения в Церковь через крещение: «Неужели не знаете, что все мы, крестившиеся во Иисуса Христа, в смерть Его крестились? Итак мы погреблись с Ним крещением в смерть, дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни» (Рим. 6:3–4). Мы можем наблюдать в этих текстах тематическое сходство со сказанным в письме, но это лишь сходство, а не действительная связь. Апостол Павел говорит о всеобщем спасении, доступном благодаря делу, совершенному Христом. При этом, хотя и говорится о воспринимающих обновление жизни во множественном числе, в конечном счете текст работает в пространстве своеобразной диалектики общего и частного. Индивидуум неразрывно связан с общиной, а община с индивидуумом. Личная нравственность поставлена в связь с дарованным всем христианам спасением, а воспринять это спасения невозможно вне крещения, то есть присоединения к общине верующих. События Смерти и Воскресения не воспроизводятся как таковые на индивидуальному уровне в каждом падении и покаянии, а даны раз и навсегда каждому, кто уверовал и крестился, а значит, умер для греха: «Мы умерли для греха, как же нам жить в нем?» (Рим. 6:2). Именно поэтому, очевидно, «невозможно – однажды просвещенных, и вкусивших дара небесного, и соделавшихся причастниками Духа Святаго, и вкусивших благого глагола Божия и сил будущего века, и отпадших, опять обновлять покаянием, когда они снова распинают в себе Сына Божия и ругаются Ему» (Евр. 6:4–6). Обращение совершается раз и навсегда, и невозможно, чтобы однажды воспринявший обновление жизни вдруг поколебался и отпал, а затем вновь обратился к Церкви. Обращение – уникальный и неповторимый акт, за которым следует смерть для греха. Подобная «категоричность» объясняется характером излагаемого материала: речь идет здесь не о малом обращении и малом же отпадении, а обращении и отпадении, так сказать, в сотериологическом и экклесиологическом аспектах, где все осмысляется в свете дела совершенного Христом.

Единство Бога и человека

Иначе ситуация обстоит с текстом праведного Феодосия. В нем мы находим речь о падении, от которого можно оправиться, подняться, однако все осложняется способом высказывания. Кажется, что фразы письма упорно уклоняются от прямой попытки интерпретировать их в категориях их собственного построения. Наибольшую трудность представляет конструкция «в тебе», дважды повторенная в цитированном отрывке. Ключ к пониманию фраз письма заключен в  фрагментах из шестой главы Послания к римлянам. Для того чтобы конкретизировать нашу мысль, необходимо обратиться к греческому тексту послания. Причастие, которое переведено в Синодальном переводе как «соединены», имеет несколько иное значение, чем в переводе. «Мы соединены – точнее: мы срослись с ним»(6). Как эту мысль замечательно выражает в своей монографии митрополит Антоний (Паканич): «Для верующего Крещение в Иисуса Христа стало живым и теснейшим общением, соединением, сраслением, снасаждением с Ним…»(7). В случае, если мы примемся за рассмотрения нашей темы в связи с таким «органическим» пониманием отношения человека к событиям сотериологической истории, то намного корректнее сможем, на наш взгляд, понять, о чем хотел сказать праведный Феодосий.

Итак, безусловно, перед нами не четкая богословская формулировка, прямо означающая, что вследствие падения человека Христос в нем терпит поругание и в нем же воскресает с покаянием. В то же время это и не чисто риторический ход, осуществленный с целью придания мысли большей выразительности. По апостолу Павлу, мы срослись со Христом, мы и Он – единое тело, а значит, всякий раз продлевая господство греха над собою, мы, как уже было сказано, подтверждаем необходимость Христовых Страданий. С другой стороны, если мыслить последовательно исторически, то Страсти, Воскресение и все прочее, что, как усмотрено Богом, необходимо было совершить «нас ради человек и нашего ради спасения», уже совершилось, и мы пользуемся плодами этого совершения, являясь членами Тела Христова. Из этих двух фактов следует, что мы можем помыслить совершенный грех диахронически, и путь к такому мышлению открывает нам сказанное в письме. Отсюда слова «в тебе», из-за которых столь проблематичной становится интерпретация всего текста, оказываются не только вполне уместными, но и содержат в себе латентное указание на следствия нашей включенности в Богочеловеческий организм Церкви. «Это Богочеловеческое единство, – говорит о Церкви прп. Иустин (Попович), – более совершенное и полное, чем какое бы то ни было иное единство. В земном мире не существует более действительного, более всеохватного и более бессмертного единства, единства человека с Богом, и людьми, и со всеми тварями»(8).

Это единство, мыслимое конкретно, открывает возможность для того, чтобы говорить о совершаемом человеком не просто как об индивидуальном деянии, но и о том, что совершается членом Тела Церкви, а значит, имеет свое влияние на жизнь целого.

Если мы попытаемся увидеть мир как единое целое, целое, которое понимается как в потенции освященное и преображенное Божественной благодатью, подобно вину для Евхаристии, то сможем взирать на этот, в нашем видении, преображенный мир не только без алчности, но и подлинно, «со страхом». Подобный взгляд на мир возможен лишь при условии, что некогда нарушенный союз мира с Богом будет возобновлен. Он в действительности был восстановлен через Боговоплощение. А единственной реальностью, которая в нашем мире актуализирует это возрождение падшего естества, является Церковь. Некогда бывшее в Эдеме согласие твари и Творца вновь восстанавливается в Церкви. Об этом так говорит преподобный Ефрем Сирин в одиннадцатой «Песни о рае» (мы цитируем текст песни в переводе С.С. Аверинцева):

«Когда были в покое одном
Блаженные апостолы соединены.
се, сотряслась горница та
признал их Эдем за гостей своих,

и разлил благоухания свои,
и усладным явил себя
для вестников, выходивших в путь,
дабы проповедовать и созывать

сотрапезников на пиршество Отца;
ликуя, человеколюбец, поспешил он сам
навстречу тем, кто имели войти»(9).

Подобно апостолам, «гостем Эдема», по выражению прп. Ефрема, может стать всякий. Способ такого отношения к твари предлагает нам праведный Феодосий.

Протоиерей Иоанн Гориа

Примечания:

1. Прибавления к Херсонским Епархиальным Ведомостям. № 15. 1862. С. 328.
2. Скорее всего, в данном случае мы имеем дело с рефреном. Первый текст завершает притчу о потерянной овце (15:3–6), второй – притчу о потерянной драхме. Эти притчи сходны по своему сюжету и составляют пару. Вполне естественно в таком случае использование рефрена.    
3. Прибавления к Херсонским Епархиальным Ведомостям. № 15. 1862. С. 326.
4. Прибавления к Херсонским Епархиальным Ведомостям. № 15. 1862. С. 328.
5. Толковая Библия, или Комментарий на все книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Т. XI. Петербург, 1913. С. 456.
6. Толковая Библия, или Комментарий на все книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Т. X. Петербург, 1912. С. 448.
7. Антоний (Паканич), архиеп. Послание святого апостола Павла к Римлянам в отечественной библейской науке с отдельными экскурсами в западную библеистику. К.: Издательский отдел УПЦ, 2009. С. 157.
8. Иустин (Попович), прп. Догматика Православной Церкви: Экклесиология. М.: Издательский Совет Русской Православной Церкви, 2005. С. 16.
9. Аверинцев С. Собрание сочинений / Под ред. Н. П. Аверинцевой и К. Б. Сигова. Переводы: Многоценная жемчужина. Пер. с сирийского и греческого. К.: ДУХ І ЛІТЕРА, 2004. С. 47–48.

Социальные комментарии Cackle