Святость и лицедейство – понятия абсолютно не совместимые. Тем не менее среди канонизированных Православной Церковью святых есть лицедеи. За что они удостоились почитания? Одного из них – святого мученика Порфирия Ефесского – Церковь поминает 28 сентября.  

Мученичество св. Порфирия. Миниатюра из Минология императора Василия II. Византия. X век.

Известно, что у христианства с самого начала его появления сформировалось резко отрицательное отношение к театру и лицедейству. В этом нет ничего удивительного, если вспомнить, что театральное искусство родилось из языческих мистерий и идолопоклонства.  О том, насколько отвратительное и жестокое зрелище представлял собою театр апостольских времен и поздней античности, можно узнать из трудов многих христианских апологетов того периода. Ученик св. Иустина Философа, Татиан (II век), в своей речи «Против эллинов» называл театр «школой разврата», а актеров – «обольстителями слушателей» и «наставниками» всех человеческих пороков и страстей. В ту эпоху были нередки случаи, когда для правдоподобности действа и большего эффекта в угоду зрителям во время спектакля на трагическую роль жертв назначались приговоренные к смерти преступники, которых на самом деле сжигали или обезглавливали в конце представления. И все это происходило под пристальным вниманием публики и под ее одобрительные аплодисменты. «Худые сообщества развращают добрые нравы», – увещевал апостол Павел христиан, обращаясь к коринфянам и призывая их сохранять себя от  безнравственного поведения  в его различных проявлениях (1 Кор. 15:33). Святитель Иоанн Златоуст, рассуждая в одной из своих бесед на Евангелие от Матфея о природе происхождения различных зрелищ, утверждал, что изобретателем театрального искусства  является сам дьявол. Театр того периода действительно cпособствовал нравственному разложению общества. Пребывая рассадником всяческих суеверий и непотребства, он питал в человеке его низменные чувства удовольствия, формировал извращенное понимание прекрасного, о чем неоднократно с сожалением и предостережением писали многие учителя и отцы Церкви. Св. Кирилл Иерусалимский в речи к новообращенному христианину говорит: «Не будь страстным любителем зрелищ, где увидишь непотребства лицедеев, производимые с оскорблением и всяким бесстыдством, и неистовые пляски женоподобных мужей. Страсть к зрелищам есть дьявольская гордыня». В период гонения театральные подмостки активно использовались языческими правителями не только, как место где можно было во время представления с помощью насмешек и издевательства   глумиться над последователями новой религии, но они буквально становились местом физического уничтожения, казни и расправы над христианами. Многочисленные запретительные постановления Соборов (в том числе и Шестого Вселенского Собора) в отношении клириков и христиан, посещающих театральные представления, свидетельствуют о той строгости, с которой Церковь относилась к этой стороне жизни своих чад. Например, согласно 24-му правилу (Трул.), священникам и монахам возбранялось посещать не только театр и конские ристалища, но даже присутствовать на свадьбах с играми. Правило 62-е этого же собора осуждало, как неприличные для христиан, языческие празднества, игры, ряженья и переодевания мужчин в женскую одежду и наоборот. Чтобы  принять крещение и стать христианином, человек с актерским ремеслом должен был навсегда отказаться от своего рода деятельности. В случае же  нарушения этого запрета он отлучался от Церкви либо причастия (62 Эльв., 4  Арелат.). И, наконец, правило 51-е Шестого Вселенского Собора вообще запрещало всякие зрелища.

Такое жесткое и негативное отношение Церкви к театру и лицедейству   обусловлено, прежде всего, тем, что светское искусство и профессии, связанные с ним, имеют в своей основе страстную природу. В театре (в наше время – еще и в кино), по замечанию святого Иоанна Кронштадтского, «все  прекрасно подлажено чувственному человеку». В сценическом искусстве  происходит реализация трех составляющих падшей человеческой природы: похоти плоти, похоти очей и гордости житейской, а лицедей выступает в роли того искусителя, «через которого соблазн приходит» (Мф. 18:7). Христианство же, в противовес этому, призывает нас к постоянной борьбе со страстями, смирению, очищению, целомудрию, контролю над различными движениями души и помыслами. Страстность вредит не только зрителям, посещающим театральные постановки, она является особенно  губительной  для человека, занимающегося актерским ремеслом. Одно из свойств актерской профессии – это определенное отождествление  себя с изображаемым героем. Для того чтобы убедительно и правдоподобно представить  свой персонаж, артист, разжигая эмоции и воображение, как бы  «встраивает» в себя другого человека, чем нарушает собственную целостность. Происходит некое «размывание» личности. Настоящее вживление в  чужой образ предполагает не только определенную самоотдачу, но и отказ, пусть и временный,  от своего подлинного «я». Собственно, это и есть лицедейство. Такое  двоедушие так же, как и лицемерие, осуждается христианством. «Человек с двоящимися мыслями не тверд во всех путях своих», – говорит апостол Иаков (Иак. 1:8). В процессе работы над ролью актер отдает себя во власть вдохновения, подлинную природу происхождения которого  он не всегда умеет различать. Очень популярная в прошлом советская актриса театра и кино (ныне инокиня, принявшая постриг в 1992 году) Ольга Гобзева в одном из интервью сравнила актерскую профессию с профессией летчика-испытателя, потому что артист, не защищенный верой, подвергает свою душу страшному риску.  

Вопрос о том, насколько совместимо лицедейство и христианство, особо остро стоит в наше время, когда предпринимаются активные попытки «воцерковить» театр и кино. Несомненно, что сценическое искусство современной эпохи отличается от того языческого театра, против которого выступали отцы и учителя Церкви. И все же, как утверждал св. Иоанн Кронштадтский: «Театр и Церковь – противоположности». Сейчас есть много актеров, которые  стремятся построить свою жизнь и свое творчество, сообразуясь с христианской верой. Однако Церковь все же  признает лишь только то светское искусство, которое способно быть носителем благовестия и высоких моральных ценностей, содействовать духовному возрастанию и обогащению человека, помогать формированию положительных личностных качеств и добродетелей, раскрывать подлинную красоту сотворенного Богом мира. Такое искусство и такой театр, как когда-то писал Н. В. Гоголь, действительно могут «служить незримой ступенью к христианству». Церковные хроники сохранили нам несколько таких удивительных историй, когда театральные подмостки, в прямом смысле слова, становились  ступенью не только к христианству, но и к мученичеству.

О святом мученике Порфирии, память которого Церковь чтит 28 сентября, известно совсем немного. Он жил и пострадал в городе Ефесе в период царствования императора Юлиана Отступника (361–363), попытавшегося  реставрировать язычество и заново навязать его жителям Римской империи. Для осуществления своей программы Юлиан предпринял, прежде всего, ряд репрессивных мер административного характера, прямо не запрещая христианам исповедовать свою веру. Но когда языческая чернь начала проливать кровь христиан и учинять над ними расправу в разных городах государства, он молча потворствовал злодеяниям и не наказывал виновников, тем самым поощряя их к противоправным действиям. В результате был совершен ряд самых изуверских и изощренных преступлений, которых не было даже во времена предыдущих императоров – открытых гонителей христианства. Сам Юлиан был весьма суеверный человек, любивший пышные и торжественные жертвоприношения, священные обряды, а также всевозможные зрелища и театральные постановки. Особенно удовольствие ему доставляли представления, на которых высмеивали ненавистных ему галилеян (так он называл всех христиан), потешались над церковными Таинствами и христианскими добродетелями. Однажды праздновался день рождения Юлиана Отступника. Было устроено пышное торжество и театральный спектакль. Принимал участие в этой постановке и лицедей по имени Порфирий, которому было поручено по ходу пьесы сыграть христианина, принимающего Крещение, а затем – насмеяться над Таинством. Как только Порфирий, согласно своей роли, осуществил погружение в воду и вымолвил слова: «Крещается раб Божий Порфирий, во имя Отца и Сына и Святого Духа», с ним произошло внезапное чудесное изменение. Под воздействием Божией благодати, воспринятой им при произнесении крещальной формулы, он уверовал, о чем и объявил присутствующему императору и публике. Зрители, думая, что актер продолжает так натурально играть дальше,  начали рукоплескать. Однако  Порфирий стал упорно исповедовать Христа. Попытки вразумить актера и заставить  отказаться от веры остались безуспешными. По приказу Юлиана его сначала подвергли мучениям, а затем обезглавили. Произошло все это в 361 году. Так Порфирий-лицедей стал христианским мучеником, исполнив свою последнюю роль.

На полстолетия раньше, при императоре Максимиане Галерии, пострадал другой известный мимический актер Ардалион (его память Церковь совершает 27 апреля). На одном из представлений он очень правдоподобно и талантливо изображал мучения христиан во время пыток. Сценка закончилась тем, что Ардалион открыто признал себя христианином. Правитель города, восхваляя его искусство, долго уговаривал святого отречься от Христа. Но он отказался это сделать. Тогда по приказу градоначальника лицедея Ардалиона бросили на раскаленную железную сковороду. Так святой закончил свою жизнь.

В  византийских Синаксарях 12 марта поминается еще один лицедей – мим Геласий Гелиопольский, принявший мученическую кончину в 303 году. Это был, как сейчас говорят, актер второго плана, работавший с труппами комедиантов, которые давали пародийные представления, в том числе  ставили и пьески, высмеивающие христиан. С ним произошла история, подобная той, что случилась со святым Порфирием. Когда Геласий в одной из сценок пародировал Крещение, то в купели он вдруг увидел сияние  Божией Славы. Это повергло его в страх. Он вышел из воды преображенным и заявил о том, что готов умереть христианином. Разъяренная публика бросилась на лицедея. Геласия вывели из театра и забили камнями.

Примеры жизни и мученической кончины этих святых еще раз заставляет задуматься над дилеммой, которая всегда стояла и будет стоять перед каждым человеком вообще, а перед людьми искусства особенно. По одной и той же лестнице можно подниматься вверх – к небу и опускаться  вниз – в преисподнюю. Можно своей жизнью и своим творчеством дерзко попирать божественные заповеди, кривляться, насмехаясь над чьей-то верой, а можно с помощью благодати по-настоящему перевоплотиться в нового человека. Сегодня театр и кино поставляют нам продукцию на любой вкус. Каждый волен выбрать то, что ему по сердцу. Выбирая, стоит помнить совет свт. Феофана Затворника: «По вкусу сердца будет назначаться и будущая вечная обитель, а вкус у сердца там будет такой, каким образуют его здесь».

Валентина Новикова