Бывают неправильные проступки крупные и мелкие. Однако оказывается, что и за мелкие тоже приходится отвечать.

Мелочь, а неприятно...

Мы приходим на исповедь и каемся в наших больших грехах: мы гневались, обижали других, желали кому-то смерти, желали смерти себе, обижались, клеветали. Каемся и в мелких: раздражались, ворчали на близких, ссорились из-за мелочей. Но есть такие незначительные поступки, о которых никто не вспоминает.

Например, проехали «зайцем» в транспорте. Или «зачитали» чью-то книгу. Хозяин о ней и не вспоминает, она не нужна ему. А нам нужна, мы к ней привязались, она прижилась на нашей книжной полке, и мы ее постоянно перечитываем.

Или получили на десять рублей больше сдачи и поленились вернуться в магазин отдать: это же мелочь, никто до десятки выручку не считает.

Или нашли чужую вещь и не стали искать хозяина, оставили вещь себе.

Все эти поступки не отягощают нашу совесть, они легки для нее. В наши представления о грехе мы часто вкладываем не только то чувство тяжести, угнетенности совершенным, которое приводит нас на исповедь, но и то, что мы привыкли считать «плохим поведением» с детства, то поведение, которое осуждается обществом, не обязательно с точки зрения христианства. Мы быстрее раскаиваемся, когда наше прегрешение сопровождалось «неблаговидным» поведением: мы громко кричали в гневе, мы кого-то ударили, мы не сдержались и ответили злым словом на чьи-то слова, показавшиеся нам обидными. Еще с грехом мы связываем «страсти», сильные чувства, которые толкают нас на грех, или те чувства (ненависть, злоба) испытывать которые грешно само по себе. Иногда грех в нашем представлении – это некие бури внешние или внутренние, которые сотрясают нашу личность, и которые мы не сумели обуздать своей волей, и совершая грех, мы «не владеем собой».

Совершая же не совсем честные, но незначительные, несерьезные поступки, которые и урона-то никому не наносят, мы остаемся, как нам кажется, при полном самообладании, никакой бури страстей не испытываем и ведем себя вполне корректно, не нарушая никаких законов приличия. Поэтому они часто остаются незамеченными нашей совестью. Между тем свой вред они нам наносят. Какой?

Следим за своей совестью

Вот я еду в автобусе, не заплатив. Возможно, я не помню об этом, и тогда я еду спокойно.

Но если помню, то я не спокоен, какая-то часть моей души напряжена, я беспокоюсь, строю планы на случай появления контролера. Ко всем волнениям, которые причиняют мне мирские заботы, я добавляю еще одно. Я выхожу из того состояния душевного покоя, находясь в котором христианин может соотносить свою жизнь с Богом. «Не ищите, что вам есть, или что пить, и не беспокойтесь, – говорит Христос, – потому что всего этого ищут люди мира сего» (Лк. 12, 29). Чтобы апостолы могли постоянно находится вблизи Бога, Христос наставляет их не беспокоится даже по поводу самого насущного. Неужели я готов отдалиться от Бога ради беспокойства о возможной проверке билетов?

Это же касается и других «мелких» проступков. Когда мы обманываем по мелочам, наша душа так же точно погружается в состояние обмана, как и тогда, когда мы обманываем «крупно». Не важно сколько времени я буду чувствовать себя обманщиком:

• пятнадцать минут бесплатной поездки в транспорте,
• пять минут, пока я в том же транспорте делаю вид, что дремлю и не замечаю стоящую рядом с моим сиденьем старушку,
• все те годы, что мне будет принадлежать нечестно оставленная себе книга, другая вещь.

Все это время моя совесть остается не до конца чистой. Разрешая себе совершать мелкие обманы, мы привыкаем, что наша совесть не всегда чиста. Мы приучаемся жить с нечистой совестью и мириться с этим.

Мы подрываем чужое доверие к людям. Человек, у которого мы «зачитали» книгу, возможно, не помнит, кто ему ее не вернул. Но если он если он до этого полагал, что каждый человек способен на кражу и «все они таковы», то это мнение укрепляется в нем.

Наше собственное отношение к людям тоже страдает. Нельзя обмануть живого, близкого нам человека, глядя ему в глаза. Обманывают функцию, роль, которую человек играет в нашей жизни: «учителя», «полицейского», «родителя», «жену». Люди перестают для нас быть живыми людьми, они сливаются для нас со своими ролями, и мы уже живем не среди людей, а в некоем бесчеловечном «обществе», где от каждого можно ждать чего угодно, и где нам в случае беды не помогут: к «полицейскому» за помощью не обратишься, обратишься к человеку. «Говорите истину каждый ближнему своему, потому что мы члены друг другу» (Еф. 4, 25), – призывает апостол Павел христианскую общину Ефеса, объясняя, что только так они останутся друг для друга близкими живыми людьми.

Мы ослабляем нашу волю и поощряем лень. Мы часто удивляемся тому, что поступили не так, как собирались, а так, как получилось. Наши поступки часто расходятся с нашими намерениями. Собирались поработать, а упустили время зря, настраивали себя не раздражаться, а взорвались так, что сами не ожидали от себя. Часто это происходит из-за того, что мы не привыкли отдавать себе полного отчета в том, что на самом деле совершаем, на что способны, плохо знаем себя и позволяем своей воле бездействовать в тех ситуациях, которые нам кажутся незначительными. Мы не принуждаем себя сделать хорошо, а не плохо, например, ленимся вернуться в магазин, чтобы отдать лишнюю сдачу. Поэтому лень мешает нам и в более серьезных ситуациях.

Душа обязана трудиться

    Наша совесть привыкает помалкивать. Отключая время от времени совесть в «не заслуживающих внимания» случаях, мы можем ожидать, что она отключится и в другой, более серьезной ситуации. Мы привыкаем ориентироваться не на совесть, а на то, как все выглядит со стороны. Кто осмелиться подойти и сказать человеку, прикорнувшему в метро: «Ты на самом деле не спишь, встань, уступи место пожилому человеку»? Никто. Никто не докажет, что я не спал.  

Так никто не докажет, что Давид послал Урию в самое опасное место военных действий специально. Урия военачальник, воевать – это его работа. А что у него жена красивая, так многие военачальники женаты, и жены их хороши, что же царь никого из них теперь и на фронт послать не может?

«Тренируясь» на мелочах, мы настолько привыкаем отмахиваться от знания об истинной причине своих поступков, что сами начинаем верить в те причины, которые показываем другим, верим в свою чистоту и незапятнанность, и считаем, что наша вина не существует, пока не доказана, забывая, что для совести нет презумпции невиновности.

Честно или нечестно мы поступаем видят также наши дети. Обманывая понемногу, мы должны быть готовы к тому, что наш ребенок скажет нам сначала не всю правду, потом к этой части правды прибавиться еще и ложь, потом ее будет становиться все больше, а затем он станет врать нам и не только нам, а мы будем удивляться: «Откуда? Как? Кто научил?»

Получается, что взяв на себя обязанности христианина перед Богом и перед своей душой, мы должны нести их всегда? И не можем «отдохнуть» на мелочах, не можем время от времени отнестись к жизни легкомысленно? Получается, что «не крадите, не лгите и не обманывайте друг друга» (Лев. 19, 11), – это что, каждый день и в любой ситуации? Получается, что так...

У христианина нет перерыва на обед, нет отпуска, нет «заслуженного отдыха». И не существует мелочей, не заслуживающих внимания его совести.  

Как быть «зайцу»

Так что же делать, если мы все-таки совершили мелкие проступки?

Допустим, мы вышли из дома, сели в автобус и обнаружили, что в кармане нет ни копейки, забыли дома кошелек. А ехать нужно, очень нужно. Кондуктор прошел мимо. И хорошо?

Если вам становится не по себе, то можно аккуратно подойти к кондуктору и попросить у него разрешение проехать бесплатно, договорившись вернуть деньги за проезд в следующее дежурство кондуктора.

Конечно, не факт, что наша просьба будет принята с любовью. Может случиться, что кондуктор не оценит наших извинений, откажет в просьбе. Но будем надеяться на его человеческую доброту и сострадание. А также не забудем рассказать о том, что произошло, на исповеди. Ведь даже такие мелочи – очень важны!