Поединок контрразведки и подполья «Свидетелей Иеговы». Ч. 2

Отличительной особенностью «свидетелей», во многом обусловившей целиком обоснованный оперативный интерес к ним в условиях «холодной войны» (напомним, что стратегический паритет с США СССР достиг только к началу-середине 1970-х гг.), являлось прямое вовлечение адептов секты в сбор разведывательной информации в интересах зарубежных спецслужб.

Вопросники из Бруклинского центра

В Украину передавались вопросники для подготовки отчетов, и если в 1946 г. вопросник включал 10 позиций, то в 1956 г. – уже 30 граф. Создавались конспиративные линии курьерской связи, система тайников, условностей («Руфь» – Российская Федерация, «Иаков» – Чехословакия и т. п.), «слуги-пионеры» вели вербовку новых членов.

Собранные «братьями и сестрами» сведения о советских воинских частях, вооружениях, военных аэродромах и другую развединформацию передавали через конспиративные каналы в Польшу и далее в Америку (сведения зашифровывались при помощи спецблокнотов). КГБ УССР оперативным путем доказал связь американской разведки с Бруклинским иеговистским центром, его разведывательную деятельность через подполье иеговистов в западных областях Украины(1).

Как сообщил следователям КГБ один из лидеров советских иеговистов К. Поташев, в СССР были созданы Восточный (Сибирь) и Западный отделы, разделенные на 10 округов (4 из них находились в Закарпатской области), округ включал 10 «обводов», разделенных на группы, те делились на «кола» (конспиративные кружки по 6-12 человек). Характерной особенностью деятельности секты всегда была весьма активная издательская работа. Только в 1947–1952 гг. в нелегальных типографиях в СССР вышло свыше 133 тыс. экземпляров книг и брошюр, в 1960–1961 гг. – около 90 тыс. В 1962 г. в одном только лесном массиве Тячевского района обнаружили две подпольные типографии нелегала-иеговиста Дзяпко.

Арестованный КГБ УССР бывший член Краевого комитета К. Полищук на допросах показал, что для деятельности подполья иеговистов были характерны суровая дисциплина и отчетность, конспирация, внутренний надзор за сектантами, централизм, преемственность в руководстве, распоряжавшемся значительными средствами. Материалы спецслужбы свидетельствуют об изощренности актива секты в соблюдении конспирации. В этом отношении интересен отчет МГБ УССР в Москву (май 1952 г.) о причинах срыва операции по задержанию упомянутого Цыбы. Как выяснил агент Кирпиченко, глава Краевого бюро иеговистов Украины скрывался в районе городка Коломыя Станиславской области. Его конспиративное убежище располагалось на окраине хутора Косачивка, в безлесной открытой местности с хорошим обзором подступов. Встречи Цыбы со связными проводились ночью или с наступлением сумерек. Для его захвата сосредоточили три оперативно-войсковые группы, которые могли выдвигаться на позицию только поздним вечером. Цыба явился на хутор лишь на вторые сутки засады, пробыл там в сопровождении четырех единоверцев не больше часа и с наступлением темноты ушел. Кирпиченко так и не смог его ни убедить задержаться, ни захватить(2).

Деятельность секты опиралась на солидный материально-финансовый фундамент. Согласно показаниям арестованных активистов, только за 1950 год участники иеговистского подполья СССР внесли в кассу 499,5 тыс. рублей (на 90 тыс. закупили изделия из золота)(3).

Упрямые «Термиты»

КГБ и МВД по оперативным данным одного за другим арестовывали предводителей Краевого органа в Украине: С. Бурака (задержан в 1947 г.), Н. Цыбу (1952 г.), Б. Терлецкого (1955 г.), Н. Дубовинского (1957 г.), П. Зятека (1961 г.), К. Поташева (1962 г.). Арестованные, отмечали чекисты, крайне враждебно и замкнуто вели себя на следствии, не желали давать показания. Упомянутого Поташева, например, довелось допрашивать 52 раза, авторитета иеговистов Марича (из Торуна Закарпатской области) 57 раз, прежде чем те стали давать сведения о нелегальных группах секты. Однако руководящие звенья сектантов показали удивительную устойчивость, неизменно возрождаясь, как гидра, после арестов предводителей. За один только 1956 г. в общинах иеговистов (где тщательно накапливалась статистика и отчетность) объем проповедей превысил 242 тыс. часов (за предшествующие 5 лет – 2,8 млн.), было собрано 642,3 тыс. рублей. В 1955–1956 гг. подпольные типографии отпечатали свыше 20 тыс. экземпляров литературы(4).

По данным контрразведчиков,  в 1960 г. подполье СИ в республике состояло из 10 стреф, 66 групп, 402 килок, свыше 6000 участников. При этом в нем действовало 145 агентов госбезопасности, включая двух членов Краевого комитета, 29 руководителей территориальных звеньев. За 1959–1961 гг. органам КГБ удалось «оторвать» от секты до 1,5 тыс. участников(5). Однако при этом «фанатизм» участников секты не позволял контрразведке создать достаточную прослойку результативной и надежной агентуры. Из  свыше 400 оперативных источников, «освещавших» секту в 1957–1959 гг., сами сотрудники антирелигиозного отдела считали «работоспособными» лишь восемь(6).

Разумеется, определенные успехи на этом направлении имелись. К 1958 г. активно разрабатывалось 412 участников СИ, велось 36 агентурных дел на 171 лицо, 241 дел-формуляров, по которым было задействовано свыше 200 агентов, за 1957 год арестовано 68 активистов секты и изъята типография Краевого бюро. В ходе реализации оперативного дела «Термиты» на руководящий состав СИ в УССР удалось внедрить 22 агента в командные звенья подполья, причем негласный помощник Ковалев состоял в Краевом комитете, а Ираклий (псевдонимы изменены. – Прим. авт.) контролировал Молдавскую и Черновицкую стрефы.

Квалифицированные агенты-иеговисты сумели перехватить ряд важных документов Бернского и Бруклинского центров «Свидетелей». Путем оперативных комбинаций и усилиями агентуры влияния удалось убедить руководителя КРБ Зятека дать в декабре 1957 г. установку о допустимости  иеговистам принимать участие в общественной жизни. Затем последовали указания об отстранении всех женщин от руководящей работы, запрет на издание литературы в нелегальных типографиях (только размножением на пишущих машинках), были сокращены территориальные звенья – 63 «слуги» отстранены от постов, из секты вышло свыше 300 рядовых участников. Тогда же удалось задержать 8 курьеров из-за рубежа, агентура в целом была осведомлена о деятельности каналов связи украинских иеговистов с центрами в Польше, Швейцарии и США(7).

Органы госбезопасности УССР проводили против подполья СИ и совместные мероприятия со спецслужбами соседних социалистических стран («друзьями» на чекистском сленге). Так, в октябре 1954 г. при попытке нелегального перехода границы с Польшей была задержана связная Польского краевого комитета СИ Чеслава Кукелка (за переход границы она расплачивалась с пограничниками «натурой», за что два «стража рубежей родины» оказались за решеткой). Поскольку она наотрез отказалась давать показания, была проведена комбинация с участием агентов «друзей» «Тересей» и «Стасей». Удалось выявить нелегальные каналы связи, конспиративные квартиры в Польской Народной Республике  (ПНР) и УССР, организовать подставную конспиративную квартиру, создать располагающую обстановку и получить от Кукелки рекомендательные письма и адреса явочных квартир в Польше.

В результате в июне 1955 г. был задержан курьер иеговистов Польши Неведомский. Через внутрикамерную агентурную разработку последнего чекисты получили адреса явочных квартир, сведения о нелегальных «переправах» иеговистов из Польши в Украину и ФРГ, о Бруклинском руководящем центре СИ. Совместно с аппаратом советника КГБ СССР в Румынии провели мероприятия по разработке руководящего состава иеговистов в этой стране. Привлеченный к негласному сотрудничеству в 1955 г. «слуга стрефы» «Любимов» (псевдоним изменен. – Прим. авт.) был «продвинут» в Польшу, затем в Бруклинский центр, а со временем занял солидное положение в руководстве движения иеговистов СССР(8).

К 1 сентября 1961 г. сеть свидетелей Иеговы в целом по СССР включала в себя 5 округов, 109 групп, 699 кружков,  в нелегальных типографиях за год отпечатали 43 тыс. экземпляров иеговистской литературы. К 1962 г., по данным контрразведки КГБ, иеговистское подполье в СССР насчитывало 1710 кружков с более чем 15000 участников. При аресте активистов секты братьев и сестры Маричей (Закарпатье) обнаружили зашифрованный отчет, согласно которому в 1960–1961 гг. только Западный отдел принял 1753 новых членов, имел 143 группы и 1104 кружка, 7050 активных членов, распространил 1626 журналов, 2343 брошюры, провел 30 тыс. часов проповедей и 16650 часов «библейских студий». Нелегальная литература рассылалась по почте, заместитель упомянутого Поташева – И. Костин занимался организацией подпольных типографий(9).

Непроницаемая среда

По мнению чекистов, оперативная работа по иеговистам считалась едва ли не самой сложной на «религиозном фронте». Сказывались фанатизм адептов секты, авторитарная психология лидеров, специальная конспиративная подготовка, закрытые линии связи, эшелонированная охрана собраний, своеобразная внутренняя служба безопасности, слежка за неофитами. В секте воцарились строгая иерархия, субординация, мелочное планирование, шаблонность действия и сухость мышления.

Как считают специалисты-психологи, на примере адептов этой секты особенно хорошо заметна индоктринация фобий (страхов): боязнь самостоятельно критически мыслить; опасения перед внешним миром («внегрупповым социумом»); страх выйти из секты (стать «отступниками», как у иеговистов) и перед «врагами»; боязнь стать «исключенными из собрания» и «потерять спасение»; боязнь катастроф и природных напастей и т. д.

Для деятельности секты присущи разжигание религиозной розни (насаждение неприязни к другим конфессиям), принуждение к разрушению семьи, посягательство на личность, права и свободы граждан, высокий процент психических заболеваний, склонность к суициду. Как показали специальные зарубежные исследования, среди «свидетелей Иеговы» всегда был высок уровень психических заболеваний (в 1,5–10 раз выше, чем среди прочего населения)(10).

Разумеется, КГБ занимался не только «посадками» активистов и раскрытием подпольных типографий (иные – под сельскими домами «свидетелей», в бункерах глубиной до 5 метров). Приобреталась агентура, проводились оперативные комбинации по компрометации руководителей секты перед рядовыми членами («сливание» фактов их мошенничества, моральной нечистоплотности, намеки на сотрудничество с КГБ, внесение противоречий в отношения между лидерами на догматической основе или по поводу распределения западных вливаний, перехват линий связи с заграничными центрами), разжигалась борьба за власть.

Согласно отчетным документам КГБ УССР, к 1959 г. в результате оперативных мероприятий удалось «оторвать» от секты СИ свыше 1,5 тыс. участников, было арестовано в совокупности 2439 иеговистов(11).

В 1962 г. при «содействии» КГБ произошел серьезный раскол иеговистов в СССР. Помимо двух «естественно» возникших враждующих направлений, квалифицированная агентура КГБ среди иеговистов Украины (при поддержке польских  «старших братьев» – иеговистов-агентов госбезопасности  ПНР) создала третье оппозиционное направление. Агентура из числа активистов секты подготовила спецвыпуск  «Сторожевой башни», в котором продвигалась «новая установка» – «свидетелям» не возбраняется участие в общественной жизни страны по их собственному усмотрению. Новацию поддержал даже Бруклинский центр! Сам Н. Кнорр включился в борьбу с «оппозицией Поташева» на стороне «канонического» Краевого комитета.

Активные мероприятия против адептов СИ продолжались, несмотря на «хрущевскую оттепель». В частности, в 1956 г. КГБ УССР завел агентурное дело «Реванш» на членов Краевого бюро секты, арестованных к 1959 г. В 1957–1962 гг. по разработке «Термиты» осуществлялся перехват каналов нелегальной связи иеговистов УССР и СССР в целом с их зарубежными центрами, а также межреспубликанских контактов звеньев иеговистского подполья. По делу «Болото» (1962–1964 гг.) при помощи внедренной в центры СИ Польши опытной агентуры удалось усилить разложение руководящего состава и противоречия между ними, перехватить каналы связи иеговистов Украины с их зарубежными наставниками(12).

Следует отметить, что в документах, предназначенных сугубо для внутренней работы и повышения квалификации украинских чекистов, давались достаточно объективные и критические оценки как конспиративного мастерства и «фанатизма» иеговистов, так и собственных упущений. В частности, отмечались «примитивность» в методах работы, слабая результативность в работе по выявлению руководящих звеньев СИ, внедрению в них проверенной агентуры. Редки вербовки «авторитетов» секты, преобладают «пустые вербовки» из окружения руководителей организаций СИ, отмечали руководители контрразведывательных органов.

Случались досадные провалы. Приводился пример поездки делегации иеговистов в Москву для попытки установления контактов с властями и обсуждения возможности их юридической регистрации. Посланцы были «конспиративно» приняты представителями профильных государственных органов и работавшими под их «крышей» чекистами, готовилась поездка руководящих участников течения в Киев для консультаций с авторитетами украинских, наиболее крупных, общин «Свидетелей». Однако в дороге эмиссары выявили за собой слежку и скрылись, опасаясь «ловушки». В дальнейшем поиски «взаимопонимания» не возобновлялись(13).

В свою очередь, после масштабных операций органов МГБ УССР 1947 и 1952 гг. и массовых арестов, иеговисты приняли ответные меры, «стали главное внимание уделять конспирации, применяли новые формы маскировки, установили оперативную слежку участников подполья друг за другом, за нашими оперативными работниками, стали тщательно анализировать причины провалов и арестов, повели усиленный розыск нашей агентуры». Отмечалось, что при проведении комбинации чекистами по созданию «легендированного краевого бюро» иеговистов Украины последние «раскусили» действия контрразведчиков(14).

Документы органов госбезопасности вынуждены были констатировать и серьезные трудности в агентурно-оперативной разработке «свидетелей» и других радикальных нелегальных квазирелигиозных течений. По мнению опытных «религиоведов» 4-го Управления КГБ при СМ УССР, создание позиций спецслужбы в этих формированиях существенно осложнялись такими факторами:

– наличием «особого по своей идеологии контингента людей, воспитанных в духе религиозного фанатизма, способных на почве фанатизма совершать любые преступления против советского государства, лишь бы они оправдывались религиозными догматами»;

– присутствием солидного опыта нелегальной работы, конспирации (от царских времен), знания методов агентурной работы спецслужб (включая применение перлюстрации корреспонденции, оперативно-технические методы). В учебной  разработке КГБ УССР (середина 1950-х гг.) приводился пример иеговистки «Маринки», ведшей специальный дневник, где фиксировались сведения об оперработниках, приемы работы и личности сотрудников визуального наблюдения («наружки»), анализировались методы слежки, разрабатывались задания членам секты по «подставе» их в агентурную сеть контрразведки для дезинформирования и т. д.(15);

– строгими правилами приема в секту, жестким внутренним контролем (слежкой друг за другом, доносительством) и субординацией в их рядах;

– построением законспирированной организационной сети с многочисленными конспиративными квартирами, убежищами, подпольными типографиями, курьерскими линиями (связниками), значительными финансовыми ресурсами, организационно-консультативной поддержкой со стороны зарубежных центров (включая методику подпольно-конспиративной работы);

– недостатками в работе оперативного состава, дефицитом «творческих усилий» и психологическим барьером перед вербовочной работой среди убежденных (экзальтированных) адептов СИ и других течений (при контактах с ними, отмечали документы, оперативники «боятся этой работы, бегут от нее», «боятся оперативного риска» и халатно относятся к зашифровке агентуры перед другими участниками секты)(16).

Упомянутые факторы в конечном счете и позволили уцелеть организованному подполью иеговистов вплоть до «перестройки» в СССР. К началу 1960-х гг. общая численность адептов секты «Свидетелей Иеговы» в мире достигла 2 млн. Имелись центры секты в более чем 30 странах, мощная издательская база. Миллионными тиражами на 35 языках выходили журналы «Сторожевая башня» и «Пробудись».

В 1988 году все ограничения на деятельность «свидетелей Иеговы» в СССР сняли, и уже в июне 1992 г. в Петербурге прошел 100-тысячный съезд иеговистов со всего мира и из постсоветских стран. К началу 2000-х гг. количество активных членов секты в мире достигло 6,5 млн. человек (притом, что в 1914 г. – насчитывалось около 25 тыс., в 1964 г. – 626 тыс.)(17). Ныне же «братья и сестры-пионеры» (уличные и квартирные агитаторы) стали неизменным атрибутом киевских пейзажей…

Дмитрий Веденеев, доктор исторических наук

Примечания:

1. Артамонов И. И., Болтнев В. Н. Расследование антисоветской деятельности участников иеговистских организаций. М.: РИО ВШ КГБ при СМ СССР, 1967. С. 6–13.
2. ОГА СБУ. Ф. 16.Оп. 92. Д. 42. Л. 153.
3. Артамонов И. И., Болтнев В. Н. Расследование антисоветской деятельности... С. 19.
4. ОГА СБУ. Ф. 1. Оп. 12. Д. 2. Л. 3.
5. ОГА СБУ. Ф. 1. Оп. 21. Д. 2. Л. 2, 103.
6. ОГА СБУ. Ф. 1. Оп. 12. Д. 2. Л. 130.
7. ОГА СБУ. Ф. 1. Оп. 12. Д. 2. Л. 187–188, 200.
8. ОГА СБУ. Ф. 1. Оп. 12. Д. 2. Л. 235.
9. Артамонов И. И., Болтнев В. Н. Расследование антисоветской деятельности... С. 17–18.
10. Осторожно, секта! Свидетели Иеговы. Листок православного клуба «Сретение» при Катехизаторских курсах Киевской Духовной Академии и Семинарии. К.: Б. г.
11. ОГА СБУ. Ф. 1. Оп. 21. Д. 2. Л. 11а.
12. ОГА СБУ. Ф. 13. Д. 502. Л. 69.
13. ОГА СБУ. Ф. 13. Д. 502. Л. 219.
14. ОГА СБУ. Ф. 1. Оп. 12. Д. 1. Л. 211.
15. ОГА СБУ. Ф. 1. Оп. 12. Д. 1. Л. 196.
16. ОГА СБУ. Ф. 1. Оп. 12. Д. 1. Л. 188–197.
17. Антонов В. Секта «Свидетели Иеговы»… С. 127.

Теги

Опубликовано: пн, 20/02/2017 - 11:50

Статистика

Всего просмотров 566

Автор(ы) материала

Социальные комментарии Cackle