Ответ на статью с претензией на богословский анализ языковой проблемы.

Киево-Печерская лавра. Памятник свв. Кириллу и Мефодию. © Юлия Мягкая/Православная Жизнь

Каким должен быть богослужебный язык в украинских храмах. Ответ на этот вопрос достаточно прост и, в принципе, не требует каких-либо особых богословских изысканий или подробного экскурса в историю Церкви. Общеизвестно, что с момента Крещения Руси и по сегодняшний день богослужение в Православной Церкви, на территории современной Украины, проводилось исключительно на церковнославянском языке, т.е. на том, который принесли с собой в славянские земли равноапостольные братья Кирилл и Мефодий. И лишь в самое последнее время своей новейшей истории Украинская Православная Церковь наряду с церковнославянским языком стала использовать в богослужении также литературный украинский язык.

Собственно, на этом можно было бы и закончить материал на данную тему, если бы не так давно, а точнее – сразу после нашумевшего декабрьского собрания духовенства Киевской митрополии, на одном ресурсе (1) не появилась статья с претензией на богословский анализ языковой проблемы в Православной Церкви Украины, автор которой с удивительной легкостью пришел к буквально ошеломляющему выводу о том, что церковнославянский язык является чуждым языком для украинского православия.

И все же для неискушенной публики «логика» автора этого утверждения может показаться достаточно привлекательной.

Во-первых, он утверждает, что общение с Богом может вестись на любом языке, в том числе и украинском, русском и других, на которых люди разговаривают в быту, в повседневной жизни. В этом смысле для этнического украинца обращение к Господу на родном, украинском языке, подчеркивает его национальную идентичность и потому является наиболее гармоничным в отношениях с Творцом.

Во-вторых, автор данного материала настаивает на том, что, с одной стороны, церковнославянский язык, как минимум, несовершенен и поэтому труден для понимания современному человеку, а с другой – тот церковнославянский язык, на котором совершается богослужение в Украинской Православной Церкви, является его «московской разновидностью», в то время как для украинского уха лучше бы подошла его южнорусская версия.

А вот теперь давайте проанализируем эту аргументацию, в которой очень умело перемешаны правда и ложь.

Зачем нужен церковнославянский язык?

Грамматика Мелетия Смотрицкого

В первую очередь некорректно подчеркивать утверждение о делении церковнославянского языка на северно-восточное и южное наречие. Ведь такое деление вполне могло иметь место в церковной истории, т. к. в древности, до установления единых правил правописания, переписчики богослужебных книг использовали в своей работе обороты речи, термины и словосочетания,  характерные для местности их проживания. Однако автор статьи не потрудился убедить своего читателя в том, что эти «ошибки» переписчиков были настолько существенны, что в итоге разделили богослужебный церковнославянский язык на две разновидности.

Более того, автор этой «оригинальной» концепции не стал себя утруждать и тем, чтобы дать точную и конкретную информацию по поводу якобы имевшего место быть запрета в XVIII веке на употребление именно южнорусского варианта церковнославянского языка. Да и зачем это было нужно, когда его главная цель состояла в том, чтобы вызвать у неискушенного читателя негодование по поводу притеснения всего украинского? Конечно, попытка надавить на эмоции может произвести краткосрочный эффект, но все же работа, претендующая на богословский анализ, должна базироваться на фактах, а не на эмоциях. А факты – вещь упрямая, и они говорят нам о том, что в 1619 году в г. Евье (ныне Вевис под Вильнюсом) вышла первая систематизированная «Грамматика» церковнославянского языка Милетия Смотрицкого, которая, по мнению большинства современных экспертов, была основным учебником церковнославянского языка вплоть до 1-й четверти XIX века и основным учебником грамоты для широких масс населения Российской Империи, в том числе и украинцев. Даже  после выхода в свет «Российской грамматики» М. В. Ломоносова, работа Смотрицкого учитывалась авторами ряда последующих славянских грамматик, изданных за границей, например Стефана Вуяновского (Вена, 1793) или Авраама Мразовича (Вена, 1794).

Без всякого сомнения, труд Смотрицкого оказал огромнейшее влияние на развитие русской и украинской филологии. Множество его правил орфографии и пунктуации сохраняются в современном украинском литературном языке. Причем сам Смотрицкий принадлежал Киевской богословской школе (его считают одним из первых ректоров Киевской братской школы, основанной в 1615–1616 гг.), по образцу которой строилось обучение фактически во всех духовных заведениях Российской Империи. Кстати, «Грамматика» Смотрицкого была переиздана в Москве только в 1648 году.

Так что если уж и говорить о якобы имевшем место притеснении одной из разновидностей церковнославянского языка (что на самом деле более чем сомнительно), то учитывать нужно притеснение северной его разновидности и доминирование южной, более понятной для украинцев.

А вот в чем можно согласиться с автором этой своеобразной концепции, так это в том, что церковнославянский язык действительно не лишен недостатков: многие наши выдающиеся церковные деятели неоднократно обращали внимание на несовершенство тех или иных церковно-славянских текстов.

Так, например, на неясность некоторых церковнославянских текстов указывал еще святитель митрополит Филарет (Дроздов). В частности, он писал: «Неясность славянского перевода Библии в некоторых местах, особенно Ветхого Завета, есть простая естественная причина, которая желающих уразуметь Священное Писание побуждает обращаться, по мере их возможности, к другим текстам, оригинальным или переводным, на родных языках…»

Вот только никогда ни один святой, ни одни иерарх или богослов в нашей Церкви не призывал из-за этого к отказу от богослужения на церковнославянском. В том числе и сам свт. Филарет выступал не за упразднение церковнославянского языка, а за то, чтобы сделать его более понятным для своих современников. «Сколь нужно для веры и назидания народа, чтобы язык богослужения был понятен, – отмечает святитель, – столько же нужно стараться о том, чтобы язык славянский, как богослужебный, продолжал быть понятным народу и не сделался мертвым».

На самом деле церковнославянский язык очень гибок и на протяжении церковной истории он претерпевал постоянные изменения, становясь все более и более понятным для населения. Причем эти изменения настолько существенны, что современному церковному человеку был бы не понятен аутентичный язык святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, который, кстати, утерян, и его восстановление является труднейшей задачей для церковных историков, лингвистов и литургистов (2).

Так что сегодня мы с полной уверенностью можем говорить о том, что церковнославянский язык является продуктом высочайшего богословского творчества Церкви. Причем творчества, не прекращающегося и по сей день.

Но вот в чем опять лукавит автор исследуемого нами материала, так это в том, что церковнославянский язык якобы считается в Церкви «сакральным», а точнее – таким, на котором только и можно проводить православное богослужение. Очевидно, что, приписывая православным такое отношение к языку богослужения, нам хотят против нашей же воли навязать нечто вроде ереси трех языков, утверждавшую наличие неких сакральных языков, специально предназначенных для богообщения. Хотя каждый православный человек знает, что еще в конце I тысячелетия святые равноапостольные братья Кирилл и Мефодий осудили это заблуждение. Так, в полемике с латинскими епископами свт. Кирилл говорил: «Не идет ли дождь от Бога равно на всех, не сияет ли для всех солнце, не равно ли все мы вдыхаем воздух? Как же вы не стыдитесь лишь три языка признавать, а прочим всем народам и племенам велите быть слепыми и глухими? Скажите мне, зачем делаете Бога немощным, как если бы не мог дать (народам своего письма) или завистливым, как если бы не хотел дать? Мы же знаем многие народы, что владеют искусством письма и воздают хвалу Богу каждый на своем языке. Известно, что таковые: армяне, персы, абхазы, грузины, согдийцы, готы, авары, турки, хазары, арабы, сирийцы и иные многие» (Житие Константина-Кирилла, чтение).

Именно поэтому в Украинской Православной Церкви, в тех общинах, где большинство членов выступают за богослужение на украинском языке, такие службы проводятся без каких-либо препятствий и тем более запретов.

И все же: какой язык лучше использовать для богообщения?

Пятидесятница. Икона

Во-первых, нет и не может быть никакого сомнения в том, что Господь слышит обращенные к Нему молитвы на любом языке. Для богообщения первостепенное значение имеет не язык молитвы, а чистота сердца человека: «Сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит», – говорит нам псалмопевец Давид. Для Господа важно не то, на каком языке к Нему обращается человек, а то, что у этого человека на сердце. Покаянный плач человека о своих грехах – вот что является главнейшим условием богообщения в христианстве. И этот плач может выражаться без каких-либо слов, ибо о сокрушении сердца скорее будут свидетельствовать слезы покаяния, а не произнесенные словеса. Именно поэтому Христос так часто осуждает в лицемерии книжников и фарисеев, которые любили особенно долго молиться, представляясь людям на словах праведниками и безупречными исполнителями закона, в то время как их душа противилась заповедям Евангелия. «Горе вам книжники и фарисеи, лицемеры – слышим мы грозные слова Спасителя, – что уподобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты. Так и вы по наружности кажетесь людям праведными, а внутри исполнены лицемерия и беззакония» (Мф. 23:27, 28).

Если вы решили войти с Богом в общение, то в первую очередь нужно подумать о покаянии, к которому призвал нас Господь: «С того времени Иисус начал проповедывать и говорить: покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф. 4:17).  И только потом следует думать о языке, на котором вы собираетесь молиться. А вот подчеркивать свою национальную идентичность в Церкви вообще не стоит, ибо это противоречит заповеди апостола, гласящей, что во Христе: «…нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос» (Кол. 3:11).

Проблема заключается в том, что деление людей по языковому и национальному признаку по самой сути своей противно Евангелию и природе Церкви Христовой, войдя в которую мы все призваны объединиться возле Святой Чаши, стать едиными во Христе, сотелесными Ему, должны забыть обо всем, что разделяет людей в этом мире. Войдя в Церковь, мы должны присоединиться к ее неотмирной природе. Церковь призвана преобразить мир, человека, а не жить по законам падшего, несовершенного мира. Вот почему в Евангелии, да и во всем Новом Завете, так часто подчеркивается мысль о невозможности дружбы с миром страстей и греха. «Смотрите, братия, чтобы кто не увлек вас философиею и пустым обольщением, по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христу» (Кол. 2:8), – предупреждает христиан апостол.

Безусловно, Церковь освящает, принимает в себя все лучшее, что есть в национальном предании и не противоречит ее учению, но все же Христос пришел на эту грешную землю не для того, чтобы возвысить и освятить ту или иную нацию, чего, собственно, от Него и ждали иудеи. Он явился для того, чтобы спасти всякого человека, вне зависимости от его национальной принадлежности. Вот почему Церковь не может служить ничему временному, тленному, преходящему. Дело Церкви – спасать всякого человека во Христе, а не отстаивать (освящать) интересы нации и государства. Пройдут века, когда ни времени больше не будет, ни наций, ни государств, ни нашей матушки Земли, а Церковь Христова не прекратит свое бытие. По слову прп. Максима Исповедника: «Церковь есть средоточие вселенной, среда, в которой решаются ее судьбы. Она возрастает и формируется в истории, вводя в свое лоно избранных и соединяя их с Богом. Мир стареет и ветшает, а Церковь непрестанно оживляется и обновляется Духом Святым, источником ее жизни. В определенный момент, когда Церковь достигнет полноты своего роста, установленного волею Божией, внешний мир, истощив все свои жизненные силы, умрет, и Церковь явится тогда в своей вечной славе Царствием Божиим» (3).

В этом смысле церковнославянский язык, который никогда не был разговорным, а создавался именно как язык православного богослужения для славян, отвечает именно требованию НЕОТМИРНОСТИ христианства. Наверное, поэтому во многих христианских Церквях (Черногории, Боснии, Сербии, Словении, Белоруссии, Украины, Болгарии, Чехии, Польши, Хорватии, России, Грузии, Греции) верующие до сих пор предпочитают молиться не на своих родных, разговорных языках, а на тех, которые позволяют им отрешиться от мира страстей, помогают не забывать о том, что они, христиане, – не от мира сего! И помнить главную цель человеческой жизни, которая только и достигается в Церкви путем жизни по заповедям Евангелия. И цель эта – спасение души и последующее ОБОЖЕНИЕ всего человека, а не подчеркивание своей национальной идентичности.

Именно поэтому сегодня, в условиях полного обмирщения секулярного общества, христиане в нашей стране так дорожат своим богослужебным  языком, который играет роль некого буфера между миром страстей и миром Евангелия. И без церковнославянского языка почувствовать эту разницу, помнить о ней и о том, что нельзя служить двум господам – Богу и мамоне (Мф. 6:24), нам было бы намного сложнее.

Во-вторых, проблема применения украинского языка на богослужении неминуемо сталкивается с недостаточно разработанным богословским аппаратом данного языка. Для сравнения возьмем лишь один из примеров общеизвестной молитвы, звучащей на церковнославянском так: «Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь».
А вот как эта молитва произносится в одном из молитвословов Греко-Католической Церкви: «Слава Отцю, і Сину, і Святому Духу. Як було на початку, і нині, і повсякчас, і на віки вічні. Амінь» (4).

При всем уважении к украинскому языку я вынужден отметить, что, по крайней мере, в центральной Украине так не разговаривают и не молятся.
А вот, например, перевод этой молитвы на украинский язык, взятый из миссионерского труда «Тлумачний путівник Божественною Літургією святителя Василія Великого» митрополита Ионафана (Елецких): «Слава Отцю і Сину і Святому Духу нині і до віку, і на вічні віки! Амінь» (5).

Чувствуете разницу? На мой взгляд, данная молитва вообще не нуждается в переводе. Но еще труднее сказать, какой из трех вариантов более органичен для украиноязычного богослужения. И это всего лишь одна из самых простых и коротких молитв. А что уже говорить обо всем богослужебном своде Православной Церкви. Достаточно только взглянуть на объем богослужебной Минеи (которая до сих пор не переведена на украинский язык), для того чтобы понять простую вещь – это работа не на одно десятилетие.
В-третьих, на самом деле понятность православных молитвословий, в первую очередь, зависит вовсе не от языка, а от знакомства человека с ветхозаветной и новозаветной историей. Увы, но тот, кто ни разу не брал в руки Библию, не поймет большинства богослужебных текстов Православной Церкви.

И последнее: не стоит забывать о том, что «дар языков», который имел место в Церкви в апостольские времена и способствовал распространению христианства по всей земле, со временем был упразднен за ненадобностью. Это случилось после того, как тексты Священного Писания (в первую очередь новозаветные) получили широкое распространение в письменном варианте на греческом языке – основном языке межнационального общения среди народов Римской империи. Конечно, в дальнейшем тексты Священного Писания переводились на разные языки, но в богослужебной практике разноязычие не поощрялось уже апостолом Павлом в силу того, что оно вносило хаос и неразбериху в строй богослужения, которое совершалось с среде людей, говорящих на разных языках и наречиях. Причем апостол говорил об этих проблемах уже в I веке: «Если вся церковь сойдется вместе, и все станут говорить незнакомыми языками, и войдут к вам незнающие или неверующие, – то не скажут ли, что беснуетесь?» (1 Кор. 14:23).

Иеродиакон Иоанн (Курмояров)

Примечания:

1. До питання мови в українській православній традиції
2. Архиепископ Выборгский Кирилл (Гундяев). К вопросу о реконструкции Кирилло-Мефодиевского перевода Священного Писания // Журнал Московской Патриархии. № 3, 1981.
3. Лосский В. Н. Боговидение. Очерки мистического богословия восточной Церкви. М.: АСТ, 2003. С. 249.
4. Щоденно з Богом. К.: «Католицький Медіа-Центр», 2011. С. 11.
5. Митрополит Тульчинський і Брацлавський Іонафан (Єлецьких). Тлумачний путівник Божественною Літургією святителя Василія Великого. Досвід викладення молитвословій та єктеній українською мовою з історико-богословським коментарем. Євхаристологічні статті