Чудо – явление, сопровождаемое нарушением законов естества. Для большинства наших современников самое желанное чудо – «преумножение хлебов». Несомненно, это чудо. Но мне ближе чудеса, укрепляющие в вере, открывающие тайну Отеческой любви и заботы Господа Бога, к беспечно дремлющему в своем неверии человеку.

1. Ошибка педагогики

Я родился и вырос в Киеве. На Байковом кладбище, старейшем в городе, лежит не одно поколение рода Могильных. Даже безбожие не смогло вытравить из советского человека уважение к усопшим. Похоже, бесчинные вопли «на гробках», временами переходящие в драки «скорбящих» родичей, смягчали сердца партийных чиновников. В один из таких поминальных дней мы с родителями оказались на кладбище. Прибрав и украсив могилки, с чувством исполненного долга мы возвращались домой. Покидая кладбищенскую ограду, мой родитель, парторг завода, вдруг перекрестился и сказал:  «Земелька им пухом!». Мне, новоиспеченному пионеру, эти слова резанули слух. «Земелька им камнем», – бездумно выпалил я. Мама, сидящая рядом, тут же наотмашь врезала мне по губам, зацепив курносый в веснушках пионерский носик, из которого побежала кровь. В ту минуту я понял – есть Бог! Обиды не было, было лишь радостное чувство встречи с Творцом, с Тем, кто выше всего, кто владеет вселенной, жизнью и смертью! С тех пор я искал Его. Ни до, ни после родители меня не били

2. Плач гонителя

В нашем подъезде на девятом этаже жила верующая старушка. Каждый день она ездила во Флоровский монастырь на службы. После случая на кладбище я желал расспросить ее о Боге, для чего и караулил неоднократно, но девяностолетняя женщина почему-то разговоров избегала. Вскоре я присоединился к толпе мальчишек и вместе с ними дразнил Прасковью Романовну, так звали молитвенницу, обзывая ее «богомолкой». Особенным рвением гонителя отличался мой старший брат. Старушка тихонько шептала молитвы, глядя «сквозь» нас, оболтусов, как бы что-то видя на заднем плане… Время от времени она давала нам с братом просфоры, мы их очень любили за необыкновенный вкус, ели, но дразнить не переставали.
Прошли годы. Первым воцерковился мой брат (сейчас он послушник в монастыре), потом пришла и моя очередь. Когда умерла Прасковья Романовна, я служил в армии. Мой брат узнав о ее кончине, всю ночь у гроба читал псалтирь. А когда ее тело в черной мантии предавали земле, он плакал.

3. Семинаристы и работяга

Воцерковился я после армии. С неофитским пылом бросил все «мирские» начинания и устроился работать в Киево-Печерскую Лавру. Однажды мне в помощь дали двоих ребят-семинаристов, на практику. Благообразные юноши, посвященные в тайны духовной науки, не вписывались в контекст земельных работ на глинистых склонах монастырского подворья. Я решил их отпустить восвояси. Один с «ангельской» скоростью тут же удалился, а другой остался. Целую неделю я как ребенок выпытывал у него «тайны» спасения, с открытым ртом слушая о Сифе, Ное, Илье, Вараке и Деворе, Самсоне и Премудром Соломоне. Слышал страшное обличение Предтечи, благоговел пред Святой Троицей и удивлялся подвигам Печерских святых. Он открыл мне мир Веры, я и до сих пор считаю его своим наставником. Теперь нам за сорок. Я закончил Духовную
семинарию, принял священный сан. Сейчас мои «практиканты» – уважаемые священники, близкие друзья и кумовья, просто родные люди. Благодарю Тебя, Господи.

4. Молитва неофита.

Мои первые месяцы в Церкви совпали с работой на лаврском хоздворе. Противоречивые благословения братии ввели меня в «ступор» уныния. Хотелось все бросить и уйти. Тут я вспомнил о известном киевском батюшке, у которого окормлялся старший брат. Казалось, только он мог разрешить мои недоумения. Я стал просить: «Господи, помоги увидеться с батюшкой». Было около семи часов утра, вокруг ни кого не было. Вдруг кто-то меня окликнул: «Деточка, ты не знаешь, почему закрыты пещеры?». Передо мною стоял дивный старик с белоснежной бородой и такими же волосами. «Вы не отец Михаил», - спросил я. Он ответил утвердительно. Я на радостях вцепился в него и через полтора часа беседы «стал другим человеком», не унывающим более. Следующие пятнадцать лет, до самой кончины, батюшка был моим духовником.

5. «И даст тебе Господь по сердцу твоему»

Моя жена родила восьмерых деток. А значит, восемь раз мы мучительно принимали решение, как назвать малыша. Точнее не восемь, а семь. Матушке очень нравилось имя Тихон, здесь сомнений не было. После старшего сына Господь посылал только девчонок. Она молилась у мощей святителя в Донском монастыре, и через два года, на Благовещение родила пятого ребеночка – сына. В этот день Святая Церковь совершает память Святителя Тихона. Тихон – означает «счастье».

6. Не в бревнах, а в ребрах.

Рукоположили меня на приход в село под Киевом. Как говорится «ни кола, ни двора», и не церкви. Целина, поросшая «бурьяном» людского неверия. Председатель выделил хатку. Стены из прессованной соломы, с улицы полкирпича, 18 квадратных метров. За ночь сделали алтарь и на Рождество отслужили первую службу. Прошло почти десять лет, а храма все не удавалось построить. Народ у нас небогатый, сельский. Пришел я к духовнику плакаться, а он: «Бог не в бревнах, а в ребрах»! Строй в душах людских храмы, остальное Господь управит… Так и вышло. Случился на Рождественских святках в нашем храме-рукавичке пожар. Пошел я по селу просить помещение послужить до весны. Все разводят руками: нет, мол помещения… Один хозяин завода сказал: «Подумаю, прийди через неделю». Неделя пролетела, прихожу, а он: «Я тут с друзьями говорил, они у меня верующие, в общем, решили мы построить в поселке храм». И за год построили, из бревен, да такой красы храм, пожалуй, другого такого не найти. Дивна дела Твоя, Господи!

7. «Ты не бойся меня»

Каждый год на Святую Пасху наша община поздравляет заключённых в тюрьме. С начала песнопения в храме и освящение приношений. Потом идем в тюремную больницу, раздаём яйца и пасхи, поздравляем болящих. Потом на «яму», место, где содержаться самые «закоренелые» преступники. Поем, раздаем, окропляем святой водой. Камера за камерой. Открываем следующую, на пороге стоит «детина», «косая сажень», лицо – страшно смотреть. Взгляд как из преисподней, мурашки по телу… Кропить или не кропить? Кроплю обильно… И вдруг на его лице появилась улыбка – как солнце. Я кричу: «Христос Воскресе!». «Воистину Воскресе», – громыхает в ответ. После Пасхи он вышел из «ямы», стал ходить в храм. Освободился, оставил жизнь блатную. Теперь у Юрки на лице всегда улыбка вместо «печати Каина», а руки в трудовых мозолях... Воистину Воскресе! Вообще, тюрьма – это страна Чудес. Помню, попросили причастить умирающего от СПИДа, врачи из тюрьмы его даже домой отправляли умирать. В память врезалось почерневшее, очень худое лицо мученика, температура у него тогда была 41. Через несколько недель кто-то обнимает меня сзади и спрашивает: «Не узнаете, батюшка?» Какой-то розовощекий гражданин передо мной, нет, не узнаю. «А Вы меня тогда причастили, и Господь не дал погибнуть, оставил жить…» Я только в недоумении развел руками: «Дивны дела Твои, Господи!» Он и сейчас жив, надеюсь, доживет с Богом до свободы.

8. Поп и иудей.

Месяц работала буровая установка, а воды все нет. Пригласили батюшку, вдруг поможет. Отслужили молебен, помогло, пошла вода. Директор станции техобслуживания говорит: «Берем, батюшка, вашу машину «на поруки»! И стал батюшка на старом «Жигуле» частым гостем на станции. Работал там менеджером один парень. Веселый, общительный, всеобщий любимчик. И нашего батюшку не обходил «вниманием», иной раз отпуская «богохульные» шутки. Хотя потом подходил и совестливо справлялся: «Не обидел ли – я же иудей, я же неверующий. «Неверующих не бывает», - хитро отвечал батюшка, похлопывая собеседника по спине… Шли годы, «Жигуленок» ломался, батюшка приезжал, иудей подтрунивал, Господь делал Свое… Встретил наш иудей девицу-красавицу. Потерял голову, жениться зовет синеокую. А она-то веры Православной исповедница, да и смело ему так: «Зачем ты мне, «нехристь», нужен?! Приуныл невер. Стал Библию читать. Да и звонит батюшке, дело, мол, есть, важное. А батюшка ему сходу: «Крестный есть?». Тот опешил: «Откуда знаете, что крестится хочу?». Батюшка в ответ: «Во-первых иудей, а потом…». Ради Вас пришел Спаситель, а потом и нас, язычников призвал ко спасению. Вскоре иудей наш крестился, обвенчался с синеокой, родились у них детки. «Жигуленок» батюшкин давно переплавили в мартенах, а с «иудеем» теперь видятся по воскресениям в храме. Батюшка теперь слышит благочестивые шутки и сияет, радуясь, ведь «Во Христе нет Иудея, Эллина, раба, или свободного»… 

9. По вере вашей…

В храм вошли женщина с девушкой. Они спросили батюшку. «Чем могу быть полезен?»  – окликнул вышедший из алтаря священник? «Окрестите мне дочь?» – обратилась дама. «А сколько Вам, девушка, лет?» – «Шестнадцать». Священник рассказал, как подготовиться к таинству. Девушка начала посещать храм и через полгода крестилась. После крещения Таня дорогу в храм не забыла. Стала подниматься на клирос и вскоре начала регентовать. Церковь – дом, дом –церковь. И так больше десяти лет. Мать стала роптать: «Тебе под тридцать, а живешь, как монашка. Замуж пора выходить. Бросай свою церковь!». А Таня бросать и не собиралась. Просила и ждала – единственного, которого по вере ей приготовил Бог. И он «пришел, увидел, победил». Более торжественной свадьбы у нас на приходе не было. Скоро у них родится малыш. Дух ходит, где хочет.

10. Не святые горшки обжигают.

Мои родители были простыми людьми. Они прожили сорок пять лет вместе удивительную, насыщенную добром жизнь. Мы с братом согревались в их любви, а она лилась через край нашего дома, собирая под крышей множество хороших людей. Порой мне кажется, что не всегда стоит тревожить Бога: следует учиться самим творить чудеса