В народном сознании святые занимают особое место. Их почитают, перед днями их памяти благоговеют, к ним обращаются в нуждах и бедах. И в то же время святым с нами, надо думать, не очень легко.

Кто такой святой в сознании большинства? Небожитель. Почти что сверхчеловек. На пьедестал его, под стеклянный колпак, да на такую высоту, чтобы если смотреть, то непременно высоко задрав голову. А наши невероятные выкладки каким святым в каких нуждах молиться? С головной болью-де Иоанну Предтече, по торговым делам – Иоанну Сочавскому, а если колорадский жук картошку на огороде доедает, то непременно мученику Трифону. И даром, что «распределять обязанности» между святыми придумали совсем не мы, а католики, да и то сравнительно недавно, а сами святые были таким же людьми, как мы (помните послание Иакова: «Илия был человек во всём подобный нам»?). Почитаем как умеем, так что пусть не взыщут…

Но даже на этом фоне мученикам Маккавеям «повезло» меньше всех. Их память народное сознание прочно связало с маком. Нет, понятно конечно, «маккавей» в русском произношении в чём-то созвучно со словом «мак». Но мало ли в нашем языке созвучий? Да и само по себе созвучие не означает тождественность. Еврейское «маккавет», лежащее в основе прозвания, унаследованного мучениками от славного Иуды Маккавея, означает «молот» и к маку имеет примерно такое же отношение, как повальная неграмотность жителей Конго к лесным пожарам в районе Чернобыля. Так что откуда взялся обычай приносить в этот день в церковь мак для освящения, не очень-то и понятно. Но понятно-непонятно, а обычай есть. Как есть в массовом народном сознании день «маковея» – праздник вроде бы и церковный, но с причудливо смещённым акцентом – за маком не видны ни мученики, ни Христос.

Отчего так? Оттого, по преимуществу, что с советских времён вера воспринимается многими не столько в религиозном, сколько в культурно-бытовом ключе. Где-то в одном ряду с народными песнями, рушниками и караваем. Проявляется такая вера исключительно в быту и сердца практически не касается. Человек хорошо разбирается во второстепенном, но за ним почти не видит главного. Рождество у него ассоциируется, в первую очередь, с колядками, Преображение – с яблоками, венчание – со свадебными обрядами, крещение – с хлопотами о приобретении «крыжмы» и торгами между претендентами на покупку нательного крестика. Христа, понятное дело, на этом фоне, как за деревьями леса – почти и не видать.

Разумеется, ничего плохого нет ни в желании приобрести крещальную одежду получше, ни в колядках. Даже напротив: всё, что напоминает нам о Боге – полезно и хорошо. Но спасаемся мы не колядками и не яблоками. Все уставные тонкости и народные традиции, присущие значимым праздникам, лишь штрихи, выразительно оттеняющие суть праздника как в церковном, так и в народном восприятии. Одни придают законченность картине праздника, другие подчёркивают самобытность нашего отношения к нему. В этом плане они важны и нужны. Но в отрыве от самого праздника, в отрыве от Христа, Которому в итоге посвящено любое церковное торжество, они теряют не только смысл, но даже культурную ценность.

Наш же «маковей» не назовёшь ни уставной особенностью, ни благочестивым обычаем. Традиционно в этот день освящается мёд, а о маке составители устава, по всей видимости, и не слышали никогда. Глубокого смысла в освящении мака тоже не наблюдается: обыкновенно для благословения в храм приносятся продукты и плоды, имеющие определённую важность для питания, или хотя бы имевшие её в былые времена. Отнести мак к важным продуктам, по-моему, достаточно сложно. Тем более, что и особой молитвы для освящения мака у нас нет.

Так есть ли необходимость в этом сомнительном освящении? Пусть каждый решит для себя сам. Но, решая, давайте помнить, что «дня мака» в Церкви нет. Есть праздник Изнесения Честных Древ Креста Господня, на который приходится память мучеников Маккавеев. И если в храм для освящения, помимо мёда, мы по привычке захватили и мак, то это совсем не повод видеть в этом дне непонятный «маковей».

Протоиерей Владимир ПУЧКОВ

Газета «Православная Винниччина»